Существо, безусловно, выглядело пугающе, однако в его глазах Кентаро заметил искру разума. Этот урод был… человеком! Кошмарно деформированным, но все же человеком!
Дух спрятал оружие, сделал шаг вперед.
Человек-бочонок, видя этот жест доброй воли, тоже подтянулся поближе, улыбнулся, сверля Духа взглядом рыбьих глаз.
– Не обидишь меня? Не обидишь, господин?
– Нет.
Улыбка стала шире.
– Спасибо! Видно, что ты нездешний.
– Да, нездешний. – Кентаро уловил, с какой жадностью существо глядело на недоеденный рисовый шарик, все еще зажатый в его левой ладони. – Держи. – Он отломил кусочек пищи и подал рыбочеловеку.
Тот бережно принял его в руки и начал с аппетитом есть.
– Великолепно! – сказал он наконец.
– Да, очень вкусно.
– И еще лосось внутри! М-м-м-м! В нашей реке такие жирные не водятся!
Дух присел рядом с существом, все еще поражаясь, каким чудом оно вообще живет.
– Так ты речной житель, говоришь?
– Да, – рыбочеловек явно оживился, – я тут живу уже… всегда тут живу! Сколько себя помню!
– Ты живешь тут… но ты не из Змей?
– Из Змей? О нет, нет! Но когда-нибудь я стану… – Он замялся, заметно стесняясь.
– Станешь кем?
– Рыбой! Когда-нибудь я выйду из этой скорлупы и стану прекрасной, прекрасной рыбой!
Кентаро грустно улыбнулся. Рыба! Что за безумная, просто-таки детская мечта! Духу все время казалось, что существо, с которым он разговаривает, как раз и есть ребенок – странный, необычный, искалеченный ребенок. И все же река и царящая здесь магия каким-то образом позволяли ему жить. Дар это или проклятие? Кентаро не мог судить.
– А ты ищешь Змей, да?
– Я ищу мальчика. Змеи попадаются мне по дороге. Они меня не любят.
– Я знаю. Часто встречаю их, но они мне не причиняют зла… не нападают.
– Не могу сказать того же о себе.
– Этот мальчик… как он выглядит?
Кентаро заколебался.
– Выглядит… ну как мальчик… темные волосы, около шести лет. Носит… голубое или синее кимоно.
– Нет, я не видел такого ребенка, – с грустью ответил рыбочеловек. – Я когда-то и сам был ребенком, знаешь? Кем была моя мать? Не знаю… но, видимо, она отдала меня реке. Вот я тут и живу. В этом бочонке… на реке.
– Твоя мать… бросила тебя?
– Видимо, да. Отдала реке. Я сам не помню, но подслушиваю Змей. Змей и других жителей деревни… никто из них не родился здесь. Их всех отдали реке… получается, что и меня тоже?
– Деревни?
– Симокаге. Тайная деревня у реки. Выше уже только источник, а дальше… дальше даже я не знаю. Змеи прогоняют оттуда всех.
– И ты не видел, чтобы тут проносили какого-то ребенка? Мальчика?
– Нет, я не видел… но у Змей много дорог, и не все ведут тропами этого мира. Иногда они играют такие песни, издают такие звуки, которые переносят их через пространство, что соткано из магии.
– Звуки? Такие, как… звон молитвенного колокольчика?
– Да-да-да! Откуда ты узнал?
Дух ничего не ответил. Вспомнил пламя, горящие фигурки Мудреца, бой… красную даму, обнимающую господина Конэко. Звон колокольчика и их тела, расплывающиеся в тумане небытия. Верным ли путем вообще он шел? А что, если юного господина забрали куда-то в иное место? На другой край Ниппона, например? Или еще дальше?
«Нет!» – обругал он себя. Об этом говорил тот предатель Зашу, говорила и сама Госпожа Тишина. Это наверняка здесь, это должна быть та долина. Обязана быть!
– Угадал, – ответил он наконец.
– Да-да! Колокольчики помогают Змеям… колокольчики и большой колокол! Тот, что отворяет ворота.
– Ворота?
– Сотни лет назад в долине жил демон! Но потом прибыли монахи, и у них с собой был большой колокол, и они звонили в него и звоном прогнали чудовище. Но только демон время от времени возвращался, хотел преодолеть ворота, что вели в место, где жили монахи, и они укрыли их. Только тот, кто ударит в колокол, увидит дорогу, а у демона ведь нет ни рук, ни ног, и он не может использовать колокол… и потому блуждает по свету и лишь иногда возвращается, чтобы мучить Змей и монахов. А сейчас они думают, что ты и есть этот демон, о да, наверняка!
– Место, где живут… монахи?
– Да-да! Огромное великолепное место, великолепия которого такие, как я, видеть недостойны. Да-да! Великий демон… и великий колокол!
Кентаро понурился.
– Не теряй надежды, – ободрил его рыбочеловек. – Найдешь ты этого ребенка. Спроси в деревне Симокаге, может быть, они знают. Но берегись Змей… а до того, как дойдешь туда… берегись Многоголового!
– Многоголового?
– Он тоже отсюда, его тоже когда-то отдали реке. У него одно тело и семь голов, и у каждой головы свой разум. Его называют Воином Многих Лиц. Он живет за кривым водопадом. Там пещера есть, она скрыта за завесой воды. А какой там вид, ах! Я не буду тебе портить впечатления… сам увидишь! И там ждет Многоголовый, вот там!
– Он воин?
– Воин, чародей, монах… у него семь голов, и в каждой свой разум. Берегись его, друг! Многоголовый не даст тебе пройти! Много голов! Много глаз!
Кентаро погладил рукоять Алого Клинка.
– Поживем – увидим, – сказал он и доел остаток рисового шарика. – Спасибо тебе… друг!
– Это тебе спасибо! – Человек в бочонке грустно улыбнулся. – Ко мне тут мало кто приходит. Каждая встреча для меня бесценна! Иди, друг, иди! Пусть ведет тебя наша мать, река!
* * *
Дух стоял на берегу и поражался тому, что видит.
Водопад совершенно не подходил к этому месту – к скалам, черным камням, тьме, общей нездоровой ауре. И все же он был здесь, тем более удивительный, что вода текла в нем не так, как обычно. Она отрывалась от купели внизу и мчалась, смеясь над законами природы и всеми установлениями мира, – вверх! К обрыву, с которого должна была падать вниз! Тут-то он понял, о чем говорил человек-бочонок.
«Захватит ли она и меня с собой? – думал Кентаро, видя, что его путь ведет именно через пенный занавес, в пещеру за ним. – Поднимет ли меня очередной колдовской трюк проклятой магии долины?»
Он заколебался, а потом даже улыбнулся – чары, что владели этой страной, были столь могучими, что чихать хотели на все, даже на такое очевидное и привычное понятие, как водопад! Ведь на то и водопад, чтобы вода падала; падала, а не поднималась!
Он вошел в реку.
Сразу почувствовал чье-то присутствие. Нет, не присутствие – сознание! Раньше это казалось лишь иллюзией, но сейчас – как абсолютно ощутимое чувство близости.
