Пойманный с поличным, он ухмыльнулся:
– Я беспокоюсь о своих людях. Эти переговоры важны для них. Мне нужно увидеть, искренен ли Атон.
– Он подарил тебе солнечные бриллианты. Разве это не купило твою преданность и привязанность? – поддразнила я, прижимая руку к груди.
Люмин наклонил голову, вероятно, задаваясь вопросом, правильно ли расслышал саркастический тон, который я использовала.
– Боюсь, чтобы заработать мою преданность, потребуется гораздо больше, чем горсть блестящих камней.
Он скользнул взглядом по моим губам, затем ниже. Заметив синяки на моей шее, он напрягся и медленно нахмурился.
– Атена, почему у тебя синяки на шее? Что-то случилось прошлой ночью?
– Нет, – сказала я, выпрямляясь, когда появились двое слуг с тарелками, наполненными горячим хлебом, свежими фруктами и шипящими кусками приготовленного мяса. Они расставили угощения между нами, а затем молча удалились. – Несмотря на мою грациозность в танцах, я могу быть довольно неуклюжей.
Выражение его лица смягчилось.
– Я вижу отпечатки пальцев, которые ты пыталась скрыть. И рассеченную губу тоже сложно не заметить.
Ярость наполнила все мое существо.
Я злилась на отца за то, как он пометил меня.
За то, что Люмин мог это видеть. За жалость на его лице. В жалости я точно не нуждалась.
Мне захотелось воткнуть в столешницу нож, чтобы доказать собственную силу. Мои пальцы медленно потянулись к тому, что лежал рядом с моей тарелкой. Мои руки дрожали от захлестнувшей меня ярости. Чтобы успокоиться, я схватилась за край стола и не отпустила его, даже когда мои пальцы загудели и начали гореть. От того места, где я схватилась за дерево, поднялась струйка дыма.
Люмин, заметив это, с любопытством склонил голову набок:
– Что это было?
Я сделала глубокий вдох и убрала руки со стола.
Смутившись, я поняла, что оставила следы на дереве.
– Ничего особенного. – Я промокнула салфеткой обугленные отпечатки пальцев и прочистила горло. – Приглашая меня к завтраку, ты планировал снова и снова говорить о моих несовершенствах? – беззаботно спросила я, наполняя свою тарелку.
Люмин удивленно приоткрыл рот:
– Во-первых, я еще не заметил в тебе ни одного несовершенства. А во‐вторых, откуда ты знаешь, что я вообще об этом думал?
– Потому что ты приложил к этому максимум усилий и потому что я сижу напротив тебя, пока моя сестра дымится от ярости в своей комнате.
Он рассмеялся, и этот звук был почти столь же поразительным, сколь и величественным.
– А ты бодришь, Атена.
Никто раньше не считал меня бодрящей. Интересно, почему он выбрал именно это слово? Я сунула виноградину в рот.
– Спасибо, Люмин.
Он застонал и провел рукой по своему привлекательному лицу.
– Разве титулы не утомляют?
– Тебе не нравится быть Люмином?
Я буду очень рада исправить это и избавить тебя от титула, который ты находишь таким утомительным.
– Мне нравится, – быстро ответил он, наполняя свою тарелку мясом и хлебом. – Просто… Могу я быть откровенным?
– Очень на это надеюсь.
Он ухмыльнулся:
– Уверен, твой отец объяснил, что я планирую заключить союз с Гелиосом.
– Имеешь в виду, что готов выбрать невесту из Гелиоса? А точнее, либо меня, либо мою сестру.
Его щеки покраснели, и я не смогла сдержать улыбки.
– Да, но только если одна из вас будет согласна и только если ваш отец серьезно относится к союзу. Не говоря уже о том, что этот брак может принести нашим королевствам.
Я чуть не спросила, что было бы, реши мы с сестрой, что нам обеим интересно стать его застенчивой невестой. Просто чтобы посмотреть, как Люмин выкрутится, но он продолжил:
– Если хотим узнать друг друга, нужно выйти за рамки наших титулов и перейти к другим, более насущным вещам.
Я прожевала кусочек хлеба и сделала глоток воды, размышляя, о каких насущных вещах он говорил и как получить необходимую мне информацию…
– Называй меня просто Келум. И если позволишь, я хотел бы называть тебя просто Нур.
– В присутствии моего отца тебе лучше обращаться ко мне «Атена Нур», – предупредила я. – Отец ценит титулы почти так же сильно, как солнечные бриллианты.
Келум кивнул:
– Я буду осторожен рядом с другими, но наедине можем ли мы называть друг друга по имени?
Его глаза сверкали, но не так, как прошлой ночью. Этим утром в них мерцала серебристая надежда.
– Хорошо, – смягчилась я.
Он предложил нам сблизиться как можно скорее, отказаться от титулов и попытаться быть самими собой. За такой короткий промежуток времени я добилась того, что, как я думала, смогу сделать еще не скоро. И что более важно – я оказалась на шаг впереди Ситали. Мне стало интересно, как выглядит корона лунного света, затем представила, как ее носит Келум. Его темные волосы выделялись на фоне светящегося серебра, голубого, как его глаза. Я представила, как срываю реликвию с его головы и бегу так быстро, как только могу, обратно к Гелиосу и Сол.
– Ты планируешь встретиться с моей сестрой сегодня?
Он выглядел смущенным.
– Я пригласил ее на обед.
– Ты определенно не теряешь времени даром, Келум.
При звуке его имени зрачки Люмина расширились.
– Ради блага наших королевств нам не позволено тратить время впустую, Нур.
Мое имя он произнес более глубоким голосом. От этого тона у меня по спине побежали мурашки. Я вдруг обрадовалась, что мы отказались от наших титулов.
– Я так понимаю, твой отец не знает, что ты пробралась на праздник прошлой ночью?
Я покачала головой.
– Не знает, и надеюсь, никогда не узнает, – сказала я многозначительно.
Келум улыбнулся и провел своими пальцами по моей руке, что все еще лежала на столе.
– Спасибо, что доверила мне свой секрет.
Я пожала плечами, убирая руку:
– У меня нет другого выбора.
Люмин снова рассмеялся, покачав головой. Непонятно, что смешного он нашел в моих словах.
Медленно Келум вернул серьезное выражение лица.
– Если я сохраню твой секрет, можешь сберечь мой? Я тоже шпионил.
– Полагаю, это справедливо.
– Спасибо. Ты… – Он замолчал, смущенно улыбнувшись. Темные тени от ресниц затрепетали на его щеках.
– Что такое?
