В этот момент Ситали бросилась к нам.
– Нур! – сказала она. Ее темные глаза блестели от непролитых слез. – Ты в порядке.
Келум отпустил мою руку, чтобы успокоить ее. Он похлопал мою сводную сестру по спине и даже обнял ее.
Отлично сыграно, Ситали.
Ее темные глаза сверкнули в мою сторону, когда она обняла Люмина в последний раз. Просто невероятно! Коварная обманщица подмигнула мне через плечо Келума.
– Я прикажу принести ужин в твою комнату. Ты, должно быть, умираешь с голоду, сестра, – лепетала она, таща меня прочь от Келума, сквозь толпу, мимо отца, который выглядел скорее злым, чем обеспокоенным.
– Ты хорошо справилась с ролью, – ужалила я ее, когда мы вошли в Дом Сумерек.
– Спасибо, – сказала она, улыбаясь. Мне хотелось стереть эту улыбку с ее лица. – Хотя это я должна сделать тебе комплименты. Твоя игра в потерявшуюся овечку привлекла внимание Келума.
Я вырвала свою руку из ее хватки.
– Думаешь, это была уловка?
– Все, что здесь происходит, уловка, Нур. Ты более наивна, чем я предполагала, если думаешь иначе.
Она направилась в сторону кухни.
– Келум скоро придет тебя проведать. Лучше мне принести еду, которую я обещала, – усмехнулась Ситали через плечо. – Или красавчик жрец опередит Люмина?
Я зарычала, а звонкий смех моей сводной сестры разнесся по коридору.
Оказавшись в своей комнате, я переоделась. Подол моего платья был непоправимо изодран подлеском
[2] и острыми шипами, густо оплетающими основания деревьев. Ситали появилась через несколько минут. Она принесла поднос с корочкой хлеба, неизвестным мне вареньем, стаканом воды и несколькими кусочками мяса, оставшимися от ужина, который я пропустила.
– Почему ты не попросила слугу это сделать? – спросила я, опасаясь, не подсыпала ли она что-то в мою еду.
Сестра усмехнулась:
– Потому что все они снаружи. Кроме того, Келум будет так тронут, увидев, как сильно я забочусь о своей сестре. Даже готова ей прислуживать.
Я с отвращением фыркнула:
– В конце концов он увидит твое истинное лицо, Ситали. Ты такая же прозрачная, как платья, которые носишь, чтобы привлечь внимание мужчин.
Она с такой силой поставила поднос, что нож для варенья звякнул.
– По крайней мере, я способна привлечь их внимание. Ты же даже не можешь подержать его за руку!
Она была совершенно нелепа.
– Уходи.
Ситали не сопротивлялась. Она подняла руки, изображая невинность и поражение, прежде чем повернуться и выйти из моей комнаты.
Раздался стук, и в комнату вошел Келум. Он оставил дверь приоткрытой, чтобы любой мог заглянуть внутрь. Так моя репутация оставалась незапятнанной. Люмин заметил испорченное платье, лежащее на спинке стула. Также он взглянул на еду, явно оценив добрый жест Ситали. Затем взгляд Келума упал на варенье, и он резко остановился.
– Что это? – спросил Люмин.
– Я думала, оно из Люмины. Ситали принесла его минуту назад.
Он подошел к подносу и зачерпнул ножом немного варенья. Оно было голубовато-фиолетовым с оттенком зеленого. Его кристальные глаза метнулись к моим:
– Ты ела что-нибудь из этого?
Я покачала головой, тяжело сглотнув.
– Ягода ночного терновника растет в диких лесах Люмины. Кто-то сделал из него варенье.
– Оно сладкое на вкус? – спросила я.
– Скорее ядовитое, – ответил Келум. Я ждала, что он улыбнется или рассмеется. Признается, что просто пошутил. Но Келум этого не сделал.
В этот момент я осознала, что Ситали снова попыталась отстранить меня от гонки, в которой мы участвовали.
Она предупреждала, что все происходящее было уловкой. В том числе и поднос с едой.
Тогда Келум и Люмос точно выберут меня.
Может, сестра решила, что ее больше не волнуют мои секреты, и сразу перешла к устранению конкурентки. Избавься Ситали от меня, у нее не осталось бы других препятствий на пути к Келуму, его короне и королевству.
– Я пойду и спрошу, где она нашла это варенье, – сказал Келум, забирая стеклянную банку и поворачиваясь к двери.
– Она будет все отрицать. Скажет, что понятия не имела, что внутри.
– Но ты уверена, что она сделала это умышленно? – уточнил Люмин, поворачиваясь ко мне лицом.
Я обхватила себя руками.
– Она определенно знала, что делает.
Келум вернулся к подносу с едой и поставил банку на место.
– Я пришел сказать, что договор составлен и готов к подписанию. Это произойдет завтра. К тому же подготовка к балу идет полным ходом.
Я кивнула, неуверенная, к чему он ведет. Все, что он сказал, я и так знала.
– Я хочу, чтобы ты поехала в Люмину. Твой отец настаивает, чтобы тебя сопровождали Ситали и жрецы Сол, но чего хочешь ты, Нур? Хочешь, чтобы я отверг Ситали и отправил ее обратно на Гелиос? Если то, что ты говоришь, правда и она только что пыталась тебя отравить, как я могу даже подумать о том, чтобы жениться на ней? Просто… очень трудно соотнести то, какой я видел ее, когда мы проводили вместе время, и… это.
Он указал на банку с вареньем.
– Потому, что ты ее не знаешь, – прохрипела я.
– А тебя я знаю? Кто из вас лжет? Или вы обе не говорите правду? Люди продолжают шептаться о том, что вы охотитесь за короной лунного света. Если так и ты не заинтересована в моем сердце, я предлагаю тебе вернуться домой сейчас, потому что клянусь, что ты никогда не увидишь эту реликвию. Никогда не воспользуешься ее силой. Не то чтобы тебе это было нужно. У тебя огонь в руках, в душе – даже в твоих глазах.
Должно быть, он видел свечение в них, когда говорил.
Я нахмурила брови и пошла в ванную комнату, где на черно-золотой стене висело единственное зеркало. Я смотрела и смотрела, но как ни пыталась, так и не смогла увидеть того сияния, о котором он говорил. В моих глазах не было золота, если не считать янтарных искорок, которые разбавляли шоколадный оттенок.
Прохладный воздух скользнул по моей коже, когда Келум шагнул мне за спину. Он указал на мое отражение и натужно произнес:
– В зеркале этого не видно. – Я повернулась к Люмину лицом. – Но когда я смотрю тебе в глаза, это все, что я вижу. Я не понимаю.
Я тоже не понимала.
– Я верю тебе, хотя и не вижу этого, – сказала я. Мне отчаянно хотелось, чтобы он увидел Ситали такой, какой она была на самом деле. – Ты спросил меня, чего я хочу. Я бы хотела, чтобы ты верил мне, когда я рассказываю об истинной природе моей сестры. Ситали – змея. Если со мной что-то случится или если я решу не уплывать с тобой, помни об этом.
