Я вытерлась полотенцем и осталась сидеть в комнате, пока пар не рассеялся и воздух не остыл. Я подошла к шкафу, открыла дверцу и внимательно осмотрела свою одежду. Отец думал, что переговоры затянутся на несколько недель. Поэтому мы с Ситали привезли достаточно нарядов, но прошло всего несколько дней.
Несколько дней.
Менее чем за неделю отцу удалось убедить Келума, что он действительно хочет мира между нашими королевствами, которые были разделены со времен Великого Разделения. Хотя ни один Атон до него не осмелился бы заключить подобную сделку. Он давал обещания, которые не собирался выполнять. Его гнусные планы не имели ничего общего с договором, который будет подписан сегодня. Отец лишь хотел, чтобы Ситали или я проникли в Люмину и нашли корону лунного света.
На короткое мгновение я задумалась, действительно ли что-то из происходящего имело значение. Возможно, мы просто обманывали себя, думая, что сможем контролировать одного из богов.
Я выбрала прозрачное черное платье. Оно обнажало мою спину от ямочек на пояснице до широкого воротника, скрывающего уже порядком затянувшиеся, но слишком упрямые, чтобы полностью исчезнуть, синяки.
Я быстро оделась, но не стала надевать сандалии. Если мы должны были встретиться со Сфинкс рано утром, я не хотела, чтобы кто-то услышал, как я выхожу из комнаты, и интересовался, куда я иду. Как вообще мы с Ситали узнаем, когда идти к львице или где ее найти?
Сидя на подоконнике, я расчесывала волосы, все еще не зная, который час, и мучаясь от неизвестности.
Мои волосы были еще влажными, когда в дверь постучали, но, когда я открыла, на пороге никого не оказалось. Мое внимание привлекло движение, но не человека, а широкой тени, скользнувшей по стене. Я последовала за ней, каким-то образом зная, кому она принадлежит.
Вместо того чтобы спуститься по лестнице, тень проплыла по противоположной стороне коридора и исчезла на небольшом лестничном пролете, о существовании которого я даже не догадывалась.
Узкие ступеньки привели меня к двери. Я толкнула ее и вышла на крышу Дома Сумерек.
Высота никогда не пугала меня, пока я не обернулась и не увидела Сфинкс. Провидица была огромной, все ее тело покрывал золотистый мех. Под более коротким мехом на ногах и животе виднелись подтянутые мускулы. Ее грива была чуть темнее и, словно волосы, спускалась по спине и ниспадала каскадом на грудь. У Сфинкс был кошачий хвост, с кисточкой на конце, такой же темно-золотой, как и ее грива. Провидица расправила крылья, и из моей груди вырвался вздох.
Ее крылья были великолепны. Я не могла понять, были ли они твердыми или мягкими на ощупь, но в отличие от меха, который делал ее похожей на животное, крылья провидицы выглядели иначе… Одно мгновение они были радужными, затем, когда она согнулась, чтобы спрятать их за спину, крылья стали прозрачными.
Тонкий слой меха покрывал ее лицо, которое совсем не походило на львиное, но выглядело как лицо самой свирепой женщины, на которую я когда-либо смотрела. Она сидела на корточках, большие передние лапы заставляли ее гордо выпяченную грудь выглядеть еще более выдающейся. В черных бездонных глазах Сфинкс не было ни белков, ни зрачков. Наблюдая за мной, она наклонила голову и произнесла:
– Атена Нур.
При звуке своего имени я проглотила комок страха, застрявший в горле. Если бы она издала громовой рев или, по крайней мере, произнесла бы мое имя устрашающим тоном, резонирующим из ее груди, я бы испугалась меньше. Но Сфинкс не рычала, а ее голос не звучал угрожающе. Мое тело начала сотрясать мелкая дрожь, потому что голос Сфинкс напоминал голос маленького ребенка.
Опустившись перед ней на колени, я почтительно склонила голову.
– Встань, Атена. У нас нет на это времени, – прощебетала провидица.
Я подняла голову и встретилась с ней взглядом.
– В тебе есть негодование и храбрость, в то время как твоя сестра трясется от страха. В этом ее слабость.
– О какой сестре идет речь?
Сфинкс ухмыльнулась:
– Умная девочка. Нравятся ли тебе загадки?
– Нет, – честно ответила я, боясь солгать.
Мои ноги неудержимо дрожали. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось в страхе сбежать, и все же я была настолько ошеломлена, что не хотела отводить от Сфинкс взгляд. Слухи оказались правдой. Она была невероятно красава.
Черные глаза Сфинкс блеснули.
– А вот я люблю загадки. Я загадала одну твоей сестре. Интересно, найдет ли она ответ, пока не стало слишком поздно?
– Ты проделала весь этот путь ради каких-то словесных головоломок?
Сфинкс передвинула передние лапы, отчего мышцы под ее шерстью напряглись.
– Я прилетела сюда, чтобы увидеть тебя. Я встретилась с Ситали, только чтобы не привлекать внимание к нашему разговору. К тому же я хотела предупредить ее: если она снова попытаться отравить тебя, я подниму ее в небо, выпущу своими когтями ее кишки и они прольются дождем на Гелиос. Она никогда не достигнет загробной жизни, если убьет тебя. Сол отвергнет ее.
– Почему Сол волнует моя судьба?
Сфинкс медленно моргнула.
– Я пришла, чтобы ответить на три вопроса. Задавай их быстро, но с умом. Пока я здесь, Гелиос остается без охраны.
Мой желудок резко сжался.
– Мое королевство в опасности?
Она улыбнулась:
– Ответ на первый вопрос – да. Гелиос в опасности. Но, дорогая Нур, задумайся, исходит ли угроза изнутри, извне? Или отовсюду?
Я поморщилась и мысленно отругала себя за то, что заговорила, не подумав. Отец годами пытался избавить меня от этой привычки. Возможно, Сфинкс это наконец-то удастся…
– Задай те вопросы, что мучают твое сердце, Нур, а не твой разум, – посоветовала львица.
Мое сердце?
– Действительно ли Келум хочет представить меня Люмосу в качестве своей невесты?
Вада была уверена в этом, но Келум был так напряжен, когда мы разговаривали в последний раз. Казалось, он сомневается.
– На сегодняшний день он намерен сделать именно это, но… многие решения и пути лежат между намерением и действием.
Значит, все может измениться.
Следующий вопрос пронесся у меня в голове, и я задала его прежде, чем успела задуматься, правильно ли поступаю.
– Как я могу победить своего отца?
Она одарила меня кровожадной улыбкой:
– А вот и главный вопрос.
Медленной поступью она приблизилась, а затем обошла меня кругом. Я должна была чувствовать себя добычей, но мое сердце говорило, что мы обе в каком-то смысле хищницы, так что в этом я была равна Сфинкс. Огонь в моих венах опалит ее прежде, чем она успеет выпустить когти. Наконец, удовлетворенная, с той же злобной усмешкой провидица остановилась передо мной.
