Я снова выдохнула и развернулась на пятках. Я не взяла с собой другой обуви, кроме золотых сандалий, так что я поспешила завязать их. Когда я выпрямилась, подол платья опустился, прикрыв мои ступни. Я вышла из комнаты, заперев за собой дверь.
Из-за моего плеча донесся вздох. Я повернула голову и увидела Ситали, стоящую в дверях.
Она выглядела пораженной.
– Где ты взяла это платье? – обвиняющим тоном спросила моя сводная сестра.
– Это подарок.
– От Келума?
Я не ответила. Частично от него, но также от Вады и ее сестры, которая сшила платье.
– Ты прекрасно выглядишь, Ситали, – заметила я вместо этого.
Я не лгала. На ней было платье без рукавов, с облегающим верхом и замысловатыми золотыми бусинками, нанизанными поверх лифа. Бусинки сменялись золотыми перьями, которые каскадом ниспадали с ее бедер до пола. Серьги Ситали тоже были из перьев, а ожерелье из бисера подходило к лифу ее платья.
– Я выгляжу так, будто приехала из Гелиоса, но ты… ты выглядишь так, словно уже переехала в Люмину, – сказала она с отвращением. – Как быстро ты позабыла Сол и перебежала на сторону ее врага.
– Я никогда не забуду Сол, – прорычала я. Браслет на моем запястье нагрелся.
– Это означает, что Келум выбрал тебя? – спросила она, опустив взгляд и нервно сжимая руки. Ее пальцы дрожали.
– Не волнуйся, Ситали. Уверена, в Люмине есть и другие виды ядов, о которых ты не подумала.
Ее глаза слегка расширились.
Я сделала шаг к сестре. Она отпрянула.
– Не думай, что я никогда не узнаю, кто помог тебе с этим вареньем.
Ситали была просто невыносима.
– Мы на одной стороне, Ситали. У нас общая цель.
– У нас нет ничего общего и никогда не будет.
Оставив эти ядовитые слова звенеть в воздухе, она зашагала прочь. Золотые перья развевались у нее за спиной.
Я выпрямила спину и спустилась вниз.
На лестничной площадке не было толпы, как в прошлый раз.
Большой зал был открыт. Бал уже начался.
Только Келум стоял внизу и разговаривал с Ситали. Она схватила его за локоть и с широкой улыбкой указала на дверь, но он покачал головой.
– Я жду Нур, – мягко объяснил он, высвобождая руку из ее когтей.
– Тогда тебе больше не нужно ждать, – объявила я, начиная спускаться по последнему пролету.
Если бы Ситали только подождала, у нее была бы прекрасная возможность столкнуть меня со ступенек. Всяко лучше, чем ставить себя в неловкое положение, показывая, насколько отчаянной и жалкой она была на самом деле. Сестра совершенно ясно дала понять, что чувствует ко мне. Хотя я не была уверена, что люблю ее так, как сестра должна любить сестру, но я не таила ненависти к ней в своем сердце.
Мне даже было ее жалко.
Но после ее язвительных слов, испортивших то, что должно было быть счастливым вечером в честь заключения мира между двумя королевствами, она сделала мое сердце более холодным по отношению к ней.
При моем появлении Ситали оскалила зубы. Надув губы, она развернулась и направилась в большой зал.
Келум был одет во все темно-синее. Его облегающая туника не скрывала рельефных мышц. Брюки были заправлены в начищенные ботинки. Люмин терпеливо ждал у подножия лестницы. Его темные волосы были зачесаны назад, бледная кожа контрастировала с одеждой, как пена, покрывающая бездонные моря, которые, как я надеялась, еще существовали.
Его глаза следили за каждым моим шагом. Он рассмотрел платье, которое сшила для меня его тетя, затем посмотрел мне в глаза и больше не отвел взгляда.
Когда я спустилась с последней ступеньки, он быстро заморгал, словно очнувшись от чар.
– Люмос, помоги мне, – прошептал он.
Прохладный воздух успокоил мою горящую кожу. Его холодные руки скользнули по моей спине, когда мои опустились на его грудь, чувствуя под собой твердые мышцы. Он наклонился, и его губы нашли мой лоб, мою щеку, мой подбородок – наше любимое место для поцелуев. Его руки сжали мою талию, как будто он пытался не позволить мне улететь или, возможно, использовал меня, чтобы самому удержаться на земле.
– Я знаю, что мы должны зайти внутрь, но мне бы хотелось побыть с тобой наедине, – сказал он.
Поэтому мы остались на месте, ничего не говоря и просто обнимая друг друга. Пока Вада не пришла искать нас. Она гордо улыбнулась, когда заметила, как мы прервали объятие, а Келум взял меня за руку.
– Отец спрашивает о тебе, – сказала она мне.
Вада провела нас через большие двойные двери. Толпа, казалось, расступилась. Жители Гелиоса и Люмины перешептывались при виде меня и Келума, вошедших рука об руку. В этот момент в толпе показался отец. Он стоял с Ситали в окружении гвардейцев обоих королевств. Зуул, как всегда, был рядом. В последнее время я видела его не так часто. Известно, что он никогда не отходил далеко от моего отца, так что, должно быть, этот великан стал более искусным в маскировке.
Отец осмотрел своими темными, как уголь, глазами мое платье. На его челюсти заходили желваки, и он сжал руки в кулаки. Платье внезапно стало для меня слишком тесным. Настолько, что я не могла перевести дыхание.
– Можно тебя на пару слов, Нур? – спросил он с улыбкой, кивнув головой в сторону темного угла комнаты.
Келум крепче сжал мою руку, но я освободилась и, выпрямив спину, последовала за отцом. Атон остановился и повернулся ко мне лицом, безмолвно уставившись на меня ледяным взглядом.
– Что на тебе надето?
Я вздернула подбородок:
– Это подарок.
– От кого?
– От матери Келума, Вады.
– Ты же не забыла, к какому королевству принадлежишь, в погоне за короной лунного света?
Я сжала постепенно нагревающиеся кулаки.
– Я никогда не забуду Гелиос.
– Ситали думает иначе, – сказал отец, подходя ближе. Он указал пальцем в мою сторону: – Не позорь меня.
Хотя мой желудок и скрутило от страха, я не отступила.
– Я надела это платье, чтобы доставить ему удовольствие. Ситали просто завидует, потому что Келум уделяет мне больше внимания.
Отец подозрительно прищурился. Быстрая, как гадюка, его рука сомкнулась вокруг моего запястья, сжимая до тех пор, пока я не подумала, что мои кости могут треснуть.
– Не смей предавать меня, Нур. Что сказала тебе Сфинкс сегодня утром? Я хочу знать каждое слово, что она произнесла.
– Никогда больше не прикасайся ко мне, – прорычала я низким и глубоким голосом, который никогда раньше не слышала, но знала так хорошо, что это потрясло меня. Огонь в моей груди струился по венам, как вода по руслу реки. Я сфокусировала жар на сокрушительной, жестокой руке Атона.
