Он молча ждал продолжения.
– Я думаю, что ты так пристально наблюдаешь за Ситали, а она за тобой, потому что вы оба хотите проверить ее верность Келуму. Кажется, ты в ней заинтересован, Берон. Но будь осторожен. Люмос все еще может выбрать ее для твоего брата.
Берон резко провел рукой по губам. Правда была отличным способом заставить собеседника замолчать.
– Не целуй ее больше. Не пытайся проверить, достаточно ли она хороша. Испытай меня, если считаешь нужным. Только если продолжишь в том же духе, испортишь и свою репутацию, и мою. Ситали признает только те ограничения, что наложила на себя сама, но она редко тратит на это время. И не поддавайся на ее уговоры, даже если ее предложение будет звучать заманчиво. Она может переключить свое внимание на тебя, если решит, что теряет Келума.
– Запасной вариант? – прохрипел он.
– Я не думаю, что она видит тебя таким, Берон. Скорее таким ты видишь себя сам.
Берон слегка наклонил голову:
– Хорошо, Атена.
– Знай, Берон, если бы я умерла от того яда, я бы утащила твой дух с собой в пылающее небо. Там ты никогда бы не смог улыбаться своим потомкам, как они, – тихо сказала я, снова смотря на звезды.
– Я понимаю, почему ты злишься, Нур, – тихо сказал он, придвигаясь ближе. – Но скажи мне, люби ты свою сестру так, как я люблю Келума, разве ты не сделала бы то же самое?
Я смерила его обжигающим взглядом:
– Меня бы не поймали.
19
Я прошла мимо Кеви и ее девочек, собравшихся вместе вдоль борта корабля, где были выставлены ящики. Это обеспечивало им уединение, которое, как я знала, Кеви ценила. Все танцовщицы крепко спали, за исключением лидера. Заметив меня, она вздернула подбородок. В знак приветствия я позволила себе приподнять руку. Что-то в Кеви изменилось. Она была более расслабленной, чем раньше.
Танцовщица выполнила свою часть сделки, а я свою. Дважды. Никогда не забуду, как она помогла мне. Кеви заслужила мое доверие, и, надеюсь, она тоже доверяла мне.
Ситали заняла мое место. Когда я вернулась на корму, она разговаривала с Сариком и Кираном, но замолчала, заметив меня.
– В таком темпе мы прибудем в Люмину чуть больше чем через час, – сказала я.
Сестра посмотрела на меня. Казалось, прямо под ее кожей пылал призрачный огонь. Она сделала глубокий вдох, а затем резко поднялась.
– Да что с тобой такое?
Я нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Твои глаза, – вмешался Киран.
– Мои тоже так светятся? – спросила Ситали жрецов, явно не веря, что я скажу ей правду.
– Нет, Атена Ситали, – тихо сказал Сарик.
– Почему тогда ее светятся? – потребовала она ответа, сердито махнув рукой в мою сторону.
– Возможно, потому что вы были рождены от разных родителей, – предложил Киран, медленно вставая.
Ситали цокнула:
– Да, у нас разные матери, но подобные способности должны передаваться от Атона.
– Тогда, возможно, твои тоже засветятся. Только позже, – предположила я, пытаясь рассеять нарастающий гнев сводной сестры.
Корабль покачнулся, и, чтобы не упасть, Ситали схватила меня за руку, но тут же с шипением отдернула ее.
– Ты очень горячая!
– Не думаю, что я горячее тебя, Ситали.
– Нур, ты – пламя во плоти. Да я по сравнению с тобой едва теплая. До тебя и дотронуться невозможно.
Со мной что-то происходило. Что-то, чего я не понимала и не могла объяснить. Я посмотрела на Сарика, который мудро и мягко ответил:
– Атена достигает совершеннолетия.
– Разве с тобой не происходило то же самое? – спросила я у Ситали. Она же была старше и уже достигла совершеннолетия, а значит – прошла через такую же трансформацию.
Горький смешок вырвался из груди Ситали, когда она покачала головой:
– Нет. Ничего подобного со мной не происходило.
Она стиснула зубы, сжала кулаки и умчалась прочь.
Сарик и Киран смотрели ей вслед. Старший из жрецов посоветовал:
– Не позволяй ее гневу затушить огонь, который живет внутри тебя.
– Ни за что, – поклялась я. Это обещание я сдержу.
Моя самооценка не зависит от чужого мнения. И меньше всего от мнения Ситали.
Киран поправил свою позаимствованную, гораздо более теплую одежду. Из-под килта жрецов выглядывали брюки, а грудь прикрывали толстые туники. На ногах Сарика лежало шерстяное одеяло. Дыхание старшего жреца было затрудненным. Я удивилась, как он умудрялся оставаться таким спокойным и собранным. Из его груди вырвался дребезжащий, похожий на скрежет звук.
Я опустилась перед ним на колени, протягивая к его рукам свои. Тонкие сухие пальцы Сарика скользнули в мои ладони.
– Мои руки когда-то были гибкими. – Мило улыбнулся он. – Хотя, возможно, не такими мягкими, как твои.
– Ты болен?
Сарик покачал головой:
– Если сравнить нашу жизнь со свечой, Нур, мой фитиль все еще горит, но из последних сил. Скоро не останется ничего, за что пламя моей жизни могло бы уцепиться. Но не волнуйся, Атена. Я с нетерпением жду этого момента. Я хочу увидеть богиню и разжечь ее пламя.
Сарик умирал, и он знал это. Он был далеко от своего дома, своих братьев и своего храма. Все, что он любил, находилось в Гелиосе, далеко-далеко позади нас.
– Прости, что притащила тебя сюда.
Он попытался рассмеяться, но закашлялся.
– Притащила меня? Я сам вызвался проводить тебя. Помнишь, что я сказал по этому поводу?
Я кивнула, комок застрял у меня в горле.
Сарик наклонился и прошептал:
– Выбирай с умом. После моего ухода я все равно буду наблюдать за тобой из потустороннего мира.
– Надеюсь, я тебя не подведу.
Сарик покачал головой:
– Ты не смогла бы, даже если бы попыталась. – Он постучал по своей груди, там, где находится сердце.
Я кивнула, понимая, что он имел в виду этим жестом.
– Я проведу тебя через начало пути, Нур, и для меня станет честью, если ты поможешь мне пережить мой конец.
Я вцепилась в его руки, молчаливо обещая сделать это. Позади нас послышались шаги, и, повернув голову, я увидела приближающегося Келума.
Он остановился.
– Я не помешал?
– Совсем нет, Люмин, – заверил Сарик. – Просто старый жрец разговаривает со своей Атеной.
– Любимой Атеной, – поддразнила я.
