И прежде чем ее тело погибло, а дух вернулся на небо, ее избранник произнес ужасные слова:
– Если ты покинешь небо над Гелиосом, я убью ее. Я убью нашу дочь, а ты станешь свидетелем ее гибели.
Он сошел с ума. Услышав подобное, Сол начала сопротивляться, но было слишком поздно. Плоть, которую она создала, погибла, а ее дух был отправлен обратно в небо.
Скульптор хотел, чтобы она продолжила свой путь по небосклону, но он никогда не настаивал. Он слышал угрозу Атона и знал, что сердце Сол принадлежит ее дочери. Ему было понятно, для кого она горит.
Так что Сол осталась висеть над Гелиосом.
И ждать… пока ее девочка не достигнет совершеннолетия.
Пока она не сможет принять свое великое и ужасное наследство.
Сол подождет. И будет гореть.
Для нее.
Для Нур.
Слезы текли по моим щекам, я листала страницу за страницей, проверяя, написала ли мама что-нибудь еще.
– Как ты это написала? – в отчаянии спросила я вслух. Очевидно, все это было написано после ее смерти. – Ты знала, чем все закончится, до того, как он убил тебя? Ты оставила это послание для меня? – всхлипнула я.
Остальная часть книги оказалась пустой.
Люмос смотрел, как я страдаю. Девушка, которая думала, что она сильная, как камень, превратилась в песок. Слабый и изможденный. Мой взгляд упал на браслет на моем запястье, а рукой я нащупала браслет на щиколотке. Только я могла носить их, потому что я была дочерью богини солнца. Огонь, исходивший от бриллиантов, прожег меня насквозь, потому что это был ее огонь.
Я все еще не могла осознать это.
Я была дочерью Сол?
В отчаянии я посмотрела на безмятежное лицо Люмоса.
Теперь я поняла, что отец держал мою мать в плену.
Что будет, когда я достигну совершеннолетия? Мой семнадцатый день рождения стремительно приближался; оставалось всего несколько дней. Если Сол оставит Гелиос и придет за мной, что будет с Вадой и жрецами Люмоса?
Я не могла этого допустить.
Я сунула книгу в карман, встала и подошла к краю балкона. Вдалеке виднелся песок, громовой рев океана наполнял мои уши. Свет Люмоса отражался от поверхности волнующейся воды, и каждая набегающая волна манила меня.
Иди к нам.
Прислушиваясь к этому зову, я повернулась, чтобы выйти с балкона, и столкнулась лицом к лицу со своей сестрой.
От неожиданности я вздрогнула, а феникс внутри меня вскрикнул. Как долго она пряталась в тени моей комнаты?
– Я только что говорила с Келумом, – прислонившись к колонне, сказала она спокойно. Слишком спокойно.
– О чем?
– О вас. Ты же знаешь, что у него есть к тебе чувства. Знала ли ты, что расположение ваших комнат говорит каждому в этом королевстве, что Люмин намерен на тебе жениться? Минуя кормление с рук, мы сразу же перешли к свадьбе?
Я уставилась на нее.
– Он хотел сказать мне это, прежде чем я сама узнаю. По крайней мере, он был достаточно внимателен, чтобы избавить меня от унижения, – выплюнула Ситали. – Вдобавок я столкнулась с Бероном, который рассказал о маленькой игре, что он сыграл с нами, – процедила она сквозь зубы. – Я могла бы быть идеальной королевой люминанов, если бы ты не отправляла братца Келума отвлекать меня.
– Ты знала, что Келум может выбрать только одну из нас. К тому же выбирает не только он. Даже если мы продолжим, последнее слово остается за Люмосом.
– Если мы продолжим? – Ситали отступила назад. – Конечно, ты продолжишь. Я же знаю, что ты на самом деле ищешь. Украсть корону и королевство Келума – единственный способ для тебя получить хоть каплю одобрения отца!
Я покачала головой, удивляясь глупости моей сестры.
– Я не нуждаюсь в его одобрении, Ситали. К тому же мы обе знаем, что, даже если я брошу корону к его ногам, он все равно продолжит меня ненавидеть.
Когда сводная сестра улыбнулась, темный огонь вспыхнул в ее глазах.
– Значит, ты хочешь оставить корону себе, да?
– Нет, – ответила я. – Она мне не нужна.
Мне не нужна корона. Если Сол была моей матерью и я унаследовала ее огонь, не оставалось сомнений, кого она выберет своим Атоном. Достигнув совершеннолетия, я поднимусь в небо. Моя мама станет свободной, а отец лишится своей власти. Мне нужно было только дождаться своего дня рождения, а затем вернуться домой, чтобы занять законное место в Гелиосе. Но я бы никогда не сказала Ситали об этом.
Глаза моей сводной сестры сверкнули.
– Эту корону должна получить я. Я найду ее, Нур. Тогда больше никто не посмеет мне угрожать, – поклялась она.
Я нахмурилась:
– Тебе угрожали? Кто? Отец?
Вместо того чтобы ответить на мой, она задала свой собственный вопрос:
– Зачем ты привезла Кеви и ее танцовщиц в Люмину? – Ситали подозрительно прищурилась.
– Удивительно, что ты вообще их заметила, – огрызнулась я.
– Они привлекли внимание половины стражи люминанов.
О, какая трагедия.
Она оттолкнулась от колонны и направилась ко мне.
– Я хочу знать, почему твои глаза светятся.
– Опять ты об этом? – закатила я глаза, о которых шла речь. – Я не знаю, Ситали. Если тебе так уж интересно, я не заставляю их светиться. Они сами так делают.
Она остановила взгляд на моих щеках, затем изучила мое лицо.
Свет Люмоса был ярче, чем я надеялась, и в то же время недостаточно теплым, чтобы успокоить меня.
– Ты плакала.
– Тогда ты можешь порадоваться.
– Не стану, пока не узнаю почему.
Я отказывалась отвечать. Она не имела права ни видеть мои слезы, ни знать, что их вызвало.
Сводная сестра сделала еще один шаг вперед. Слезы навернулись ей на глаза, а верхняя губа Ситали задрожала.
– Ты у меня все забрала.
– Я ничего у тебя не забирала.
Но Ситали не слушала.
– Я не могу проиграть… Не могу… Надеюсь, ты сможешь понять.
Внезапно она с визгом рванулась вперед.
Я поймала ее, но она вцепилась в меня, отбиваясь и размахивая руками. Постепенно Ситали оттесняла меня к балюстраде, которая окружала балкон. Я ударилась поясницей о перила и перегнулась через край. Я схватила сестру за волосы, наматывая их на кулак.
