Я крепко сжала руку Сарика. Его дыхание было затрудненным, а вдохи стали намного реже, пока последний, мягкий не вырвался из его груди, и жрец затих.
Полные слез глаза Кирана встретились с моими.
– Следуй за ним, Нур.
Я закрыла глаза, прислушалась к своему сердцу и представила песок.
Волна жара окатила меня, когда мы с Сариком вошли в дюны. Он был так же молод, как в тот день, когда помог мне нести самое тяжелое бремя. Зато я уже не была ребенком.
Жрец держал меня за руку, шагая в дружеском молчании вверх по затвердевшим гребням. Пока мы не пришли к священному холму, который я выбрала в тот день…
Я подвела его к свободному месту на песке, и Сарик лег, смотря на Сол, что парила над нами. Я опустилась на колени рядом с ним.
– Я готов, Нур, – сказал он таким сильным голосом, что мое сердце разорвалось надвое. – Подведи ее ближе.
Джобу сожгли, когда она была уже мертва. Сарик же все еще казался мне живым.
– Отправь меня к Сол. Отправь меня в загробную жизнь, где я буду разжигать ее огонь для тебя и других грядущих поколений.
Я покачала головой:
– Нет, пока ты не испустишь последний вздох.
Он принял мое условие, тем более что ждать оставалось недолго. Его дыхание замедлилось, затем остановилось. Несколько долгих минут я наблюдала, не вздымается ли его грудь. Только окончательно убедившись, что он ушел, я позвала Сол.
Заливаясь слезами, я подняла руки к небу, к лицу своей матери. Я притягивала ее ближе и ближе… пока весь Сарик не сгорел дотла. Ни одна, даже малейшая его часть не показалась богине солнца темной или грязной.
Ощущение присутствия Сол не покидало меня, хотя на самом деле я не прикасалась к ней. В ее свете мое лицо засияло в ответ. Отец изуродовал ее лицо так же, как изуродовал меня, но мы не только выжили, но и планировали использовать наш огонь, чтобы испепелить его.
Я почувствовала, как огонь Сол эхом отозвался во мне. В тот момент я поняла, что буду наслаждаться той силой, что мне предстояло унаследовать. Я была предназначена для этого. Сарик был прав.
Вот почему отец ненавидел меня, а в глубине своего черного сердца боялся своей собственной дочери.
Я отпустила богиню солнца, наблюдая, как она снова поднимается в небо.
Ее кости, как и кости семи других женщин, сияли белым светом на красно-оранжевом песке. Этот цвет остался со мной, даже когда видение исчезло. Тот же оттенок присутствовал в обеспокоенных глазах Кирана, который стоял рядом со мной. Я все еще лежала, свернувшись калачиком на краю кровати Сарика, но старший жрец исчез. Одеяла, что несколько минут назад согревали его, ровно лежали на матрасе.
– Нур?
– Я в порядке.
Он прижал меня к своей груди, обхватил мою голову, как будто это был спасательный круг, и, мягко раскачиваясь из стороны в сторону, заплакал.
Я скользнула руками по его пояснице и обнимала его, пока он оплакивал своего друга, своего наставника. Своего брата.
– Куда ты его отвела? – наконец выдавил Киран, медленно отпуская меня. Он опустился на кровать рядом со мной, отчего матрас подо мной приподнялся.
– Он ушел к Сол.
– Ты забрала не только его душу, но и его тело, Нур.
Я кивнула. Каким-то образом плоть и дух соединились в песке, и я знала, что Сарик реален. Странное и прекрасное сочетание двух начал.
– Я знаю.
– Я не ожидал подобного, – тихо сказал Киран.
– Я тоже.
Он провел руками по лицу.
– Ни одна его часть не была признана неприемлемой, Киран. Сол не оставила ничего в песке. Теперь он рядом с ней, горит для нас.
– Мы не можем его подвести, – заявил Киран. – Скажи мне, что нужно сделать, и я постараюсь это выполнить. Я хочу помогать тебе, когда ты станешь той, кем тебе всегда суждено было стать.
Я взяла его руку и провела большим пальцем по тыльной стороне ладони.
– Спасибо тебе, друг.
Киран судорожно сглотнул и наклонил голову.
Раздался тихий стук в дверь.
– Войдите, – сказала я.
В дверном проеме появился Келум, его взгляд метнулся к руке Кирана, которую я все еще сжимала.
– Он отошел в мир иной? – спросил Люмин.
– Откуда ты знаешь?
Келум прочистил горло:
– Люмос чувствовал Сол, как если бы она была здесь.
– Нет, он чувствовал Нур, – прохрипел Киран.
Келум посмотрел за наши спины и нахмурился, когда понял, что Сарика нигде нет.
– Я отвела его домой.
Губы Келума приоткрылись, но он не стал ничего спрашивать. Рана от ухода Сарика была слишком свежей, и Келум отнесся к этому с уважением. Одно из тех качеств, которые мне в нем нравились.
Киран отпустил мою руку.
– Тебе нужно немного отдохнуть, Нур.
Я невероятно устала. Если честно, я была просто измотана.
– Я не хочу оставлять тебя одного в таком состоянии, – сказала я своему другу.
– Сейчас я бы предпочел побыть один, – мягко ответил Киран. Комок образовался у меня в горле.
– Если ты так хочешь.
– Да, – сказал он, вставая с кровати Сарика и ожидая, пока я тоже поднимусь на ноги.
Келум посмотрел на Кирана:
– Я сожалею о твоей потере.
– Мы должны радоваться, – ответил Киран, покачав головой. – Но я, кажется, не могу собраться с силами, когда у меня так тяжело на сердце.
– Тогда не мучай себя, – упрекнула я. – Ты любил Сарика и имеешь полное право его оплакивать.
– Ты тоже любила его, – тихо ответил Киран.
Я слегка улыбнулась:
– Любила, и люблю, и всегда буду любить. Память о Сарике будет жить во мне, в братстве жрецов, в Сол и в тебе, Киран.
Он устало потер переносицу.
– Спасибо.
Мы с Келумом оставили Кирана. Я надеялась, что он действительно нуждался в одиночестве, а не сказал это из вежливости.
В любом случае у меня не было другого выбора, кроме как довериться его словам.
Мои ноги казались каменными, пока я поднималась на десятый этаж. Келум решительно шел рядом со мной. Я остановилась у двери своей комнаты.
– Нам нужно многое обсудить, но давай сделаем это завтра, пожалуйста, – попросила я.
Он кивнул:
– Хорошо отдохни, милая Нур. – Он убрал прядь волос с моего лица и нежно поцеловал меня в губы.
Хоть этот поцелуй и был подобен бальзаму для моих израненных чувств, мое сердце все же в отчаянии сжалось.
