– Открой рот, – сказал Келум хрипло. Я могла бы поесть сама, но раз уж он так хотел меня накормить… Келум сказал, что ясно выразил свои чувства. Теперь он пытался понять мои.
Мой феникс сделал, как он велел, раскрыв клюв и взмахнув огненными крыльями.
Мои губы тоже приоткрылись. Я подождала, пока мягкий хлеб, идеально смазанный оранжевыми утренними фруктами, не коснулся их. После чего я откусила.
Келум наблюдал за мной, пока я жевала.
Внезапно я поняла, что вижу его. Моя голова повернулась в сторону моря, где из-за горизонта выглядывала верхняя часть лица Люмоса. Я ахнула, поворачиваясь, чтобы рассказать Келуму, каким великолепным мне казался успокаивающий свет лунного бога, освещающий каждую грань моря, когда мой нос коснулся Келума, а его губы захватили мои. Когда Люмин отстранился, я не смогла прочесть выражение его лица.
Это не было похоже на беспокойство, скорее на тоску.
– Не знаю, что говорилось в книге. Мы можем даже не обсуждать это, если не хочешь. Но знай: если тебе нужна моя помощь, я сделаю все возможное. Какое бы решение ты ни приняла, я смирюсь. Я буду дорожить временем, проведенным с тобой – будь то несколько дней или остаток моей жизни, Нур.
Я судорожно сглотнула.
– Что, если я не смогу остаться?
Его ресницы затрепетали.
– Я верю, что, если мы оба хотим этого, Сол и Люмос пойдут нам навстречу. Или мы можем пойти против их воли.
Я надеялась, что он прав.
– Ты послал за речным путешественником и отправил сокола с моим письмом?
– Да. Ваш сокольничий верен твоему отцу?
Я фыркнула:
– Он верен тому, кто больше заплатит. В письме я дала понять, что со мной сотрудничать выгоднее. Он передаст сообщение твоей матери и скажет речному путешественнику, сколько я готова заплатить, чтобы он отвез ее и жрецов Люмоса обратно в сумеречные земли.
– Корабль уже плывет на север.
Я кивнула. Хорошо. Я надеялась, что Люмос наполнил их паруса и поможет доплыть до места в целости и сохранности.
– Спасибо тебе за заботу о них. За то, что прокладываешь для них дорогу обратно домой, – многозначительно сказал он.
Иногда я задумывалась, что было бы, если бы такую дорогу действительно можно было проложить от Гелиоса к Люмине, от моего сердца к его. Люмос был прекрасен, золотистый и бледно-голубой, сотканный из огня и мороза. Но мне казалось, что, когда я протяну руку и попытаюсь прикоснуться к этому видению, оно рассеется как дым.
– Мы хотели бы устроить тихий ужин сегодня вечером в честь вашего приезда, но, если ты считаешь, что это слишком рано после ухода Сарика, мы можем подождать.
– Будь Сарик здесь, он бы отругал меня за то, что заставила вас ждать, и сказал бы что-то вроде: «Жизнь предназначена для того, чтобы жить; ожидание только съедает время, которое у тебя осталось». Он бы не обрадовался, если бы из-за него что-то отложили.
Большим пальцем Келум разгладил тревожную морщинку между моими бровями.
– Ты уверена?
Я кивнула:
– Да.
– Хочешь, чтобы я пригласил Ситали? – спросил Келум.
Я знала, что стоит мне только попросить, сводную сестру запрут в комнате. Я постаралась не сердиться на его заботу о Ситали. Я злилась на нее, а не на Келума.
– Нам с ней нужно поговорить. Все зависит от того, как пройдет этот разговор.
Он кивнул:
– Весьма справедливо.
Келум сказал, что не хочет говорить о книге, но мне нужно было подготовить его к тому, что должно было произойти.
– Келум…
От напряжения в моем голосе он застыл.
– Книга?
Я кивнула.
– Скоро мой семнадцатый день рождения. В этот день кое-что произойдет. Уже происходит.
– Это происходит с тобой?
– Да.
Келум судорожно сглотнул.
– Что с тобой случится, Нур?
– Я стану Атоном.
Келум приоткрыл свои красивые губы.
– Я знаю, что сказал тебе отец, но Сол не выберет Зарину. И Ситали тоже.
Он долго молчал, его грудь поднималась и опускалась, как мягкие волны, накатывающие на берег.
– Почему ты так уверена? Это было написано в книге?
Я сглотнула и взяла его за руку, нервничая из-за того, что должна сказать.
– Я дочь и наследница Сол. Она пришла на землю в физической форме, вышла замуж за моего отца и родила меня. Позже она была вынуждена вернуться на небо.
Келум повернул мое запястье так, чтобы браслет сверкнул в лунном свете.
– Бриллианты.
Я кивнула:
– Вот почему они обжигают всех, кроме меня.
Их постоянное тепло обвивало лодыжку и успокаивало меня.
– Вот почему у тебя они есть, а у твоих сестер нет. И когда ты злишься, твои прикосновения становятся горячими, как огонь. И свет в твоих глазах. В тебе есть свет Сол, – благоговейно сказал он.
– Всего лишь его малая доля, – подтвердила я.
– Сейчас, но что будет, когда ты достигнешь совершеннолетия?
Я пожала плечами:
– Я не знаю, чего ожидать, но уверена, что буду гореть, как она. Это мое предназначение.
Люмос почти полностью скрылся за горизонтом, теперь только его подбородок оставался опущенным в море.
– У меня в крови мороз Люмоса, – прохрипел Келум.
Я кивнула:
– Я заметила, когда ты вышвырнул Берона из моей комнаты. Когда ты понял, что можешь делать подобное?
– В мой семнадцатый день рождения. Сейчас мне девятнадцать. Не буду лгать – было больно, – добавил он сухо. – Предполагается, что наши тела слишком хрупки, чтобы вместить могущество бога, но, как Люмин, я обладаю только маленькой частью силы Люмоса. Сколько сил даст тебе Сол?
– Не знаю. Но я думаю, больше того, чем владеет обычный Атон. Сарик придерживался того же мнения.
– Ты позволишь мне быть с тобой? Помочь тебе?
Я крепче сжала его руки.
– Я собиралась спросить, останешься ли ты со мной, пока все не закончится.
Я боялась. Боялась, что, несмотря на заверения Сарика и Сол, моя плоть будет слабой и не сможет сдержать силу, которую богиня солнца хотела мне дать. Я была такой же смертной, как и Сол, когда свет ее человечности погас и она отправилась обратно на небо. Я не хотела умирать теперь, когда у меня появилась надежда, что жизнь будет более стоящей.
Каждый синяк. Каждое ненавистное слово, язвительный взгляд и унижение.
