Сарик сказал, что мое перевоплощение началось с самого рождения, но сейчас я, как никогда, почувствовала, насколько изменилась. Я больше не была Атеной, и все же я была кем-то большим, чем Атон.
Я являлась наследницей Сол.
Наследницей солнца и огня.
Я родилась пламенем.
Мне было предназначено гореть.
Я была рождена не для того, чтобы стоять в чьей-то тени, а для того, чтобы отбрасывать эту тень.
Ситали не надела свой ореол и не потрудилась скрыть отвращение к происходящему. Она передала свою свечу кому-то, кто предложил помочь, и молча стояла в одиночестве, смотря на меня как на незнакомца. Не как на сестру, с которой играла и смеялась в детстве. Даже не как на человека, которого винила во всех своих бедах и искренне ненавидела.
Что она увидит во мне завтра, когда я буду совершенно другой?
Подобную перемену будет просто невозможно не заметить.
Энергия пульсировала под моей кожей. Я нервничала, но была готова.
Линия была проведена позолоченной кровью между мной и Ситали.
Прикосновение большого пальца Келума к моей спине вернуло мое внимание туда, где ему и полагалось быть.
– Надеюсь, что ты не против такого сюрприза.
Я снисходительно улыбнулась:
– Все идеально. Для меня это большая честь, Келум. Никто не праздновал мой день рождения с тех пор, как моя мать перешла в загробный мир.
На столы были поданы большие блюда с восхитительно пахнущей едой. Гроздья винограда, разнообразные сыры, горячее и холодное мясо и мой любимый нарезанный хлеб с, казалось бы, бесконечным количеством джемов.
Берон пристально наблюдал за Ситали. Это заставляло меня нервничать. Если она решит что-то сделать, реакция Вольвена будет быстрой. Ситали присоединилась к совету Келума и направлялась к меньшему столу в передней части комнаты. Она оглянулась, чтобы посмотреть, где Берон, и сузила глаза, когда обнаружила, что ей не удалось отвлечь его внимание.
Келум помедлил у двери. Он оглядел комнату, украшенную для меня.
– В Люмине мы отмечаем каждый прожитый год. Мы благодарим Люмоса за то, что дал нам возможность увидеть сегодняшний день, а также просим бога луны даровать нам еще множество долгих, счастливых лет. Я же благодарен Сол за каждый год, что ты прожила, Нур.
Мой феникс укрылся своими тлеющими крыльями, рождая в моем животе чувство теплоты.
Келум протянул мне прямоугольную коробку размером с ладонь.
– Что это? – удивленно спросила я.
– Подарок в честь твоего семнадцатилетия. И… обещание.
Я сняла серебряную ленту и подняла крышку. На ложе из шелка в тон лежал серебряный браслет-манжета, слишком большой для моего запястья. Он напоминал браслеты, которые Сол давала своим жрецам, когда те клялись ей в верности. Как свадебная манжета, которую отец дарил каждой из своих жен с тех пор, как умерла моя мать…
– Я слышал, что в Гелиосе принято носить манжеты на бицепсе, чтобы показать другим, как ты предан своему делу. Это одна из традиций, которую наши королевства разделяют. – Он улыбнулся. – Люмос, как и Сол, дает браслет своим жрецам, когда они принимают обет. Возможно, ты не видела их, потому что они скрыты под мантиями. Но в Люмине, когда один хочет поклясться в верности другому, он предлагает в дар свой собственный браслет.
На серебре было выгравировано лицо Люмоса. Изображение было таким детальным, что можно было рассмотреть каждый шрам бога луны.
– Он прекрасен.
– Тебе не обязательно носить его… – Он осторожно взял манжету из моих рук.
Я едва могла дышать.
Келум кивнул. Вертя браслет в руках, он встретился со мной взглядом.
– Когда ты будешь готова, когда решишь, что действительно хочешь остаться со мной… в этот момент надень его. Так я узнаю о твоих чувствах. Но сначала тебе стоит вернуться в Гелиос.
– Что, если я никогда не смогу покинуть свое королевство?
Келум улыбнулся:
– Я много думал об этом. Решение так же сложно, как и очевидно. Вместе мы сможем проложить новый путь. Прошлое не обязательно должно быть будущим. Что, если больше не будет двух отдельных королевств? Что, если мы объединим их, чтобы сделать единое, наше собственное?
Он убрал манжету обратно в коробку с шелковой подкладкой.
– У твоего платья есть карманы?
Я кивнула:
– Всегда прошу швею их пришить.
Он протянул мне коробку, в его кристально-голубых глазах светилась надежда. Я почувствовала проблеск этой надежды в своем сердце, но беспокойство, которое я не могла растопить, вскоре погасило ее. Келум поклялся мне в верности, сказал, что хочет только меня. Я тоже не хотела никого другого; просто я еще не была уверена, что мы сможем быть вместе.
Когда мы подошли к столу, надежно спрятав манжету в карман, я сказала Келуму:
– В Гелиосе мы дарим Сол подарок за то, что она позволила нам прожить еще один год.
– Что ты подаришь ей завтра? – тихо спросил он.
Я улыбнулась, надеясь, что действительно смогу сделать подарок, который так сильно хотела ей преподнести.
– Увидишь.
Мы съели прекрасный ужин, наслаждались музыкой, которая разливалась по комнате подобно шелковым звуковым знаменам, танцевали и смеялись. На короткое мгновение я даже забыла, что совсем скоро взойдет луна и я сгорю.
27
Еще до окончания праздника мы с Келумом решили ускользнуть. Все подумали, что Люмин и Атена жаждут остаться наедине. Мы же планировали провести ночь в нашем уединенном месте на пляже. Там я была достаточно далеко от Дома Луны, чтобы сохранить свою тайну и убедиться, что жители Люмины и ее окрестностей не пострадают.
Каждое мгновение этого вечера казалось для нас последним. Я не могла не сравнивать нас с Сол и Люмосом, что были разделены, но все же оставались достаточно близкими, чтобы прикоснуться друг к другу. Тосковавшие по тому, чем никогда не могли обладать.
Мы пробирались сквозь толпу, к дверям, которые вели к свободе.
– Найди Кирана. Нужно, чтобы он пошел со мной, – сказала я Келуму, снова прижимаясь губами к его губам. Я не могла перестать целовать его. Не могла насытиться его прикосновениями, ощущением его руки на моей пояснице, поглаживающей мою щеку и подбородок, убирающей пряди волос с моего лица.
У нас оставалось не так много времени. Сила энергии, неистово шипящей под моей кожей, усиливалась с каждой секундой.
– Конечно. Мы встретимся в твоей комнате или на пляже?
– Мне только нужно захватить несколько вещей. Встретимся на пляже.
Он заколебался:
