А дальше мне пришлось двадцать пять раз повторить: «Помедленнее, пожалуйста! Не надо так быстро», потому что рассказ понесся с двух сторон.
Мужчины словно вспоминали историю, случившуюся с их родственниками неделю, ну, может, месяц назад, бурно обсуждая и перебивая друг друга. Я понимала только отдельные слова, сообразив в конце концов, что они говорят на языке ок. Пришлось просить перейти на французский.
– Это каталонский замок. Он был построен в 1021 году графом Бесалу Бернардом Талафером, потом замок унаследовал знаменитый герой Каталонии Рамон Беренгер. Это одна из самых старых Пиренейских крепостей.
– Только после сдачи Керибюса было официально объявлено о полном разгроме катаров.
– Оливье же знал все ходы и выходы, он был один из нас, ему и удалось захватить замок.
– Он все равно не смог бы это сделать, если бы Шабер де Барбайра не сдал замок в обмен на свою свободу.
– Погодите, какой еще Оливье?
Оказалось, что сын сеньора Терма, Оливье, помыкался, лишившись всего, да и поступил на королевскую службу, стал одним из самых блестящих рыцарей. Оливье де Терму удалось захватить командующего обороной замка Шабера де Барбайра, с которым он сражался раньше рука об руку и хорошо знал, на что способен противник. И лишь тогда замок был сдан.
– Повезло, что это был Оливье.
– Почему? Его же наверняка считали предателем?
– Благодаря ему многие остались в живых, хоть Оливье и раскаялся, отказался от «ереси», но защищал своих пленников и многих спас от смерти.
– Николя живет здесь неподалеку, – махнул куда-то неопределенно вдаль граф, – и часто приезжает сюда по вечерам.
– Здесь хорошо думается, – сказал месье Николя, – без суеты.
Я не спросила, как они познакомились, почему-то была уверена, что и графу здесь думается очень хорошо.
– Неужели катары исчезли навсегда? Мне кажется, у всех здесь это в крови. Никто не хотел возродить их учение?
– Ну почему же, все время возникают какие-то «новые катары». Но это не имеет ничего общего с учением. Кто же сейчас откажется от земных благ, вы можете представить себе такого человека в полном разуме и здравии?
– Боюсь, что нет.
– Вера катаров исчезла, потому что зло сокрушило добро, это не сказки, а реальная жизнь. С помощью мощной церковной и королевской военной машины того времени юг был захвачен вместе с его богатствами. Катары были лишь предлогом, – сказал месье Николя.
– Я восхищаюсь верой катаров, – добавил граф. – Они сумели жить вместе со своей паствой по божественным законам, а блага мира были презренны в их глазах. Что бы они сказали, увидев нашу сегодняшнюю реальность, где больше нет чести, а есть лишь мысли о прибыли? Катары были чисты. В нашем мире за редким исключением человек уже ничего не стоит.
Я облегченно вздохнула, увидев старенькую машину неподалеку от нашего автомобиля. Как минимум старый Николя не материализовался из воздуха, а действительно приехал сюда из соседней деревни.
– Тогда, в третью неделю мая 1255 года, все и закончилось. И Окситания больше никогда не была независимой.
Теперь я поняла, почему этот замок оставили напоследок. Здесь закончились эпоха и Окситания. В третью неделю мая.
– Мадам, – окликнул меня месье Николя, когда все распрощались, обнялись и мы уже садились в машину, а он остался стоять на дороге, опираясь на свою палку.
Я обернулась, и месье Николя кивнул в сторону графа:
– А он рассказал вам, что его предок погиб здесь, в замке?
Я, округлив глаза, уставилась на графа. Тот пожал плечами и молча сел за руль.
– Он был старшим сыном Жильябера де Кастра! – крикнул месье Николя нам вслед.
Некоторое время мы ехали молча, а потом я спросила:
– Разве «совершенные» могли иметь семью?
– Мой предок Жан де Сент-Аран был fils majeur Жильябера де Кастра.
– Fils majeur – то есть старший сын?
– Fils majeur – fils religieux, старший сын – духовный сын.
Я не стала спрашивать дальше, а граф, помолчав немного, сказал:
– Nous sommes tous des fils de Dieu – мы все дети Божии…
Уже дома, в России, я перечитала множество справочной информации, старательно переводя ее с французского языка, и поняла, о чем говорил граф. «Старший сын» в катарской терминологии – это последняя подготовительная ступень перед катарским епископством, а значит, Жан де Сент-Аран был в числе высших катарских духовных лидеров – «совершенных».
7 десертов из Окситании
1. Чернично-фиалковые маффины
Muffins à la myrtille et violette
Ингредиенты (на 12 шт.):
Для кексов:
• 2 яйца
• 1 баночка натурального йогурта
• 100 г сливочного масла
• 250 г муки
• 150 г сахарной пудры
• 1 пакетик разрыхлителя
• 1 ч. л. пищевой соды
• 200 г черники
• Для сливочного крема:
• 3 ст. л. фиалкового сиропа
• 110 г сливочного масла комнатной температуры
• 170 г сахарной пудры
• Несколько засахаренных фиалок
• Пурпурный пищевой краситель
Разогреваем духовку до 210 °C. Пока растапливаем масло и смешиваем его с яйцами и йогуртом.
В другой емкости смешиваем муку, сахар, пищевую соду и разрыхлитель. Добавляем эту смесь в яйца с йогуртом и маслом, хорошо перемешиваем.
Выливаем тесто до ⅔ формочек для выпечки кексов. Выкладываем чернику и выливаем остальное тесто.
Выпекаем кексы примерно 20 минут. Остужаем слегка и вынимаем еще теплыми.
Когда кексы полностью остынут, приготовим сливочный крем, смешав масло с сахарной пудрой с помощью вилки или миксера и постепенно добавляя сироп и краситель.
Украшаем кексики этим кремом с помощью кондитерского мешка или ложки и завершаем украшение каждого кексика засахаренными фиалками.
Другой вариант: вместо крема постепенно растворяем сахарную пудру в воде с добавлением фиалкового сиропа, пока не получится густая, но легкая и прозрачная смесь. Поливаем этой глазурью остывшие кексы. Украшаем несколькими засахаренными фиалками.
2. Бокалы (веррины) в стиле Тулузских окошек
Verrines façon fénétra de Toulouse
