Нырнув рукой в сумку на поясе, я попытался успокоить сердце. Оно стучало уже не в ушах, а во всём теле, содрогаясь всей поверхностью кожи, отчего по ней бежали мурашки и дрожь. Резко хекнув, вдохнул, сжимая руку в сумке по крепче. Нужно лишь дождаться момента когда…
Прямо передо мной засветилось бледное сияние пасти. Глаз видно не было, зато раззявленная пасть отчетливо. Выхватив колбу, со всей силы вбил её в пасть багроза так, что колба больше чем на половину успела влететь в горло твари. Монстр сделал вид, что подавился, и в этот момент пещеру озарила ярка вспышка. Тварь вспыхнула хлеще хорошо пропитанного фитиля свечи. В секунду чёрная тварь стала горящим и брызжущим факелом. Забегав из стороны в сторону, тварь умудрилась поджечь вторую и вместе с ней отпрянуть от меня, пытаясь затушить огонь. Ещё одна рванулась на меня, но слишком вяло, чтобы застать неожиданно, особенно в свете горящего монстра. Увернувшись от броска, схватил одну лапу за запястье и ударил кинжалом под низ челюсти. Тварь попыталась разорвать мой плащ второй рукой, тогда я ударил ногой в то место, где у нормальных существ находится живот. Это заставило багроза согнуться и второй удар кинжалом в затылок оказался для монстра фатальным.
Остальные попросту не полезли на меня из-за ранений, несовместимых с жизнью. Один уже упал, чадя притухшим факелом, второй скопытился от попавшего на него огня и рапиры в груди. А двум другим досталось слишком много от жал и яда с пояса. Убедившись, что в пещерном туннеле у меня за спиной больше никого нет, подошёл к спуску с конюшен. Грубый подъём вверх был вырыт прямо в земле, по всей вертикальной поверхности которой были следы от когтей. Когтями я не обладал, но не попытаться подняться, орудуя кинжалом, было бы глупо. Схватившись за одно из отверстий от когтей, вставил кинжал повыше и подтянулся на нём.
Подъём вертикально вверх с одним кинжалом был крайне затруднителен, поэтому я обрадовался, когда передышке между криком Рыжего сверху раздался голос помощника.
— Босс.
На какое-то мгновение я даже был готов поцеловать перепачканную руку Брахима. Хорошо, что этого не случилось.
Глава 26 Непогодный странник [Красиал]
Рыжего пришлось выносить на руках. Сам мечник был не в состоянии идти. Шея вздулась чёрным волдырем, грудь распухла и тоже начала вздуваться, ноги и руки были исцарапаны и также гноились. Рыжий выглядел плохо, как не посмотри. Положив его тело прямо у входа в конюшни, мы отошли назад. Лучница едва ли не вырвала его у нас из рук. Аси тут же кинулась вливать лечебное зелье в рот парню и мазать гнойники какой-то мазью цвета мёда.
Оглядев рядом стоящего Воорена с несколькими отметинами от зубов и когтей, я спросил:
— Это последствия трупного яда?
— Один из самых опасных естественных ядов.
— И какая от него смертность? — подал голос Брахим, отличившийся в бою убийством трёх подранков, за что получил уровень.
— По-разному, но одиночкам долго не выжить.
— А-а-а-а-а, — заорал Рыжий, нервно изогнувшись.
— Почему тогда ты цел? — сгоряча бросила лучница. — Или ты? — взгляд красноватых глаз устремился в мою сторону.
— Меня не укусили, — развёл я руки в стороны.
— А для меня не страшны семьдесят шесть процентов существующих ядов, — Воорен отвёл край вуали, обнажая кости черепа.
При этом сопутствующего светло-зелёного свечения не было. Яркий солнечный свет, падающий на открытые кости нежити, перебивал всё свечение. Так нежить посреди яркого солнечного дня умеет прикидываться обычным скелетом, чтобы с наступлением тьмы или удачного момента ударить врага в спину.
— Оставшиеся виды ядов против меня менее эффективны на двадцать пять процентов. Таков у меня «подарок» расы.
— Тогда почему ты не встал у них на пути?! — в сердцах выкрикнула девушка, не прекращая оказывать помощь раненному.
Воорен промолчал на эмоциональную реплику. Я также не стал встревать в разговор, оглядев пустой двор форта и задумался о способностях встреченных нами врагов. Я прекрасно знал о трупном яде, но говорить о нём в слух сейчас было как минимум нетактично. Доза этого яда образуется в телах убитых существ во время его полного разложения, хотя иногда опарыши и другие падальщики так хорошо справляются, что яд не успевает образоваться вовсе. Но он почти всегда есть в падальщиках. Особенно таких, как багрозы. Прозвище «Подземные трупоеды» прицепилось к ним не просто так. В обычное время они живут и питаются в шахтах и пещерах, отчего встретить их в конюшне было большим удивлением. К тому же нам ещё очень сильно повезло, что самый сильный монстр оказался всего лишь двадцать седьмого уровня. Воорен справился с ним без особой сложности. Хотя будь он человеком, не факт, что ко мне бы хоть кто-нибудь протянул руку в ту яму.
— А-а-а-а, — закричал вновь Рыжий и зашёлся длинным стоном, пока Аси обрабатывала раны.
Тело парня продолжало сжиматься и дёргаться от боли. Трупный яд не отравлял организм, вместо этого он был целым комплексом дебафов, способных свести даже тяжеловеса в могилу. Регенерация отрубается на корню, любое количество живучести после попадания яда уже не способно помочь организму восстановиться. Для таких моментов хорошо бы иметь с собой репелент, но его применение должно быть заранее, хотя бы за пятнадцать секунд до боя с падальщиками. Если у кого-то и был репелент, то вколоть его в бою никто бы не успел. Кроме отсутствия регенерации трупный яд накладывал гниение. Это было вторым и последним основным дебафом этого яда, но за собой он нёс ещё несколько. Стоило только гниению начать действовать, как на живое существо, подверженное этому негативному эффекту, накладывались: слабость, боль, кровотечение, агония, некроз, а иногда и увечье. Рыжий кричал во всю глотку от того, что его тело, в прямом смысле слова, гнило заживо. К тому же процесс сопровождался болью, слабостью, так как воин не стоял на своих ногах и постоянно содрогался всем телом в агонии. Из возможных эффектов обошлось только с увечьем, кровотечением и некрозом.
— Нужно решать, что делать дальше. — не спросил, а уточнил Воорен. — У нас рядом выход в какую-то пещеру, откуда прибыли багрозы. Там могут быть ещё. А может быть и что-нибудь пострашнее.
— Откуда вообще такие твари здесь взялись? — спросила мимоходом лучница, заматывая раны стерильной повязкой.
Сейчас её действия были особенно важны, ведь в отсутствии регенерации практически любая болезнь, в том числе и лихорадка, могут легко добить раненого.
— Нужно задать этот вопрос твоему главному.
— Хиррарагону? — удивилась лучница.
— Ага, ему. Он должен знать, что здесь происходит.
— Он не мой главный, — произнесла, не оборачиваясь, девушка.
Я, Воорен и Брахим переглянулись за спиной Аси.
— А кто тогда? — спросил я.
— Командует походом он, но в клане он всегда одиночка. А Агнесса часто выступает в роли командира-жреца.
