На сухом лице проступило удивление с опаской, когда вместо того, чтобы сесть за стол, начал обходить его справа. Оба охранника при моих движениях подобрались ближе к хозяину, закрывая его с обеих сторон.
— Я с тобой говорю, ты чего это мне не отвечаешь?! Голову решил потерять?!
Стоящий справа от Хасхата охранник положил руку на рукоять меча и потянул наружу. Медленно угрожающе из-за своих эффектных движений он и погибнет.
Рывком сократил дистанцию, схватил за грудки, одновременно дёрнул на себя и выставил подножку. Охранник от моих телодвижений лишь запнулся и, сохраняя равновесие, прошлепал три шага в сторону, куда я его толкнул. Остановившись за навесом, он всё же вытащил меч и заливисто расхохотался.
— Ты этим что хотел сделать?! — гогоча, пробасил вечно тихий охранник.
Я даже внимания на его реплики не обратил, потому что дальше все резко перевернулось.
Навес вместе с массивным столом под ним сломались на середине, от упавшего на них тела. Треск вышел знатный, он с лихвой перебил звук спущенной тетивы и удар стрелы о голову первого охранника. Я даже не услышал, как он упал.
Теперь выдернуть спрятанный в рукаве отравленный клинок, схватить за горло открывшего было рот Хасхата и ударить ножом чуть пониже ладони. Старикан захрипел, а упавший сверху лазутчик на ходу чиркнул своим коротким мечом по горлу стоящего поодаль телохранителя. Тот тут же схватился за фонтанирующее горло и даже не успел вытащить оружие. Следом ударила новая костяная стрела, пробив череп в самом основании.
Со звуком падения второго тела дверь комнаты охранников раскрылась сильным толчком, но тут же захлопнулась от пинка лазутчика, успевшего подбежать вплотную. Удар вышел не сильный, внутри чуть вскрикнули от того, что правая рука с мечом оказалась зажата между дверьми и косяком. Короткий росчерк, и вот отсеченная конечность падает на пол. Дверь вновь открывается, чтобы удивлённый охранник получил смертельный удар мечом в горло.
Дальше я смотреть не стал. Человек Воорена был хорош, значит, он справится без лишнего шума. Сзади что-то зашуршало, обернувшись, увидел поднимающегося охранника. Теперь ему было не до смеха. Одной рукой сжимал меч, второй придерживал обломок стрелы, торчащий из залитой кровью головы. Вторая стрела с неба утихомирила излишне живучего телохранителя.
Под рукой раздался какой-то писк, Хасхат хотел кричать, но от инородного предмета в горле у него получалась лишь скулить. Дёрнул лицо старика поближе к себе. Только сейчас заметил выступившую испарину на до селе сухом личике. Злобно зашипел:
— Девченка-зверолюд. Помнишь, я пришёл и сказал, что куплю её перед турниром? Где она?!
— Е-е…
Чуть ослабил хватку на горле. Старик тут же попытался дёрнуться и заорать, но куда там. Не с его ловкостью делать такое. Специально больнее провернул кинжал в ране и зашипел на него:
— В ране яд, через две минуты без противоядия ты сдохнешь. Где каштачка? Заберу её в обмен на противоядие.
— Её забрали…
— Что?! — от моего вопроса с головы Хасхата полетели брызги пота. — Кто её забрал?! Я же сказал тебе, что перед турниром куплю! Кому ты её продал?
Старик работорговец сжался, побледнел, побагровел и вновь побледнел, став едва ли темнее трупа. Смуглости кожи на его лице не осталось, а морщины словно глубокие трещины впились во взмокшее лицо.
— Я несколько дней тащился по пустыне, чтобы успеть в Толь к турниру, а теперь мне надо лезть из себя, чтобы приготовиться к нему. И ты, мразь, молчишь мне?
Ещё на несколько градусов провернул оружие в ране, заставляя Хасхата хмуриться и скулить ещё сильнее.
— У тебя минута и тебе крышка, если твоя живучесть не выше восьмидесяти. Но у меня есть противоядие. Кому ты её продал?!
— Эти люди, они не примут отказа.
— Кому?!
— Бонс. Бонсу из Пустоты.
В ярости я выдернул нож, располосовав горло торговцу. Брызги тёплого тут же залили мои руки и начали растекаться по полу лужицей. Рассуждая над услышанным, сделал шаг назад, чтобы не заляпаться.
Ловкач Воорена подошёл ко мне, придерживая конец спущенной вниз веревки, и спросил:
— Узнал что хотел? Раб Здесь?
— Нет его. Уходим.
Глава 56 Правила Кровавого Голема [Кса]
Место, в которое меня поместили двое людей в чёрных масках, не походило на жильё. Скорее тюрьма, в которой если вытянуть в стороны руки, стоя по среди комнаты, упрешься пальцами в стены. Примерно то же самое со стеной, в которой было крошечное оконце под потолком и дверью в это узилище.
Сидел я в кромешной темноте, тесноте и нехватке свежего воздуха. Из окна, больше похожего на слишком аккуратную трещину в кладке, едва поступал воздух, нагретый за минувший жаркий день. Климат этого города разительно отличался от того, в котором я привык находиться. Но с каждым днём, проведенным в этом аду, я обращаю на это всё меньше и меньше внимания, постепенно привыкая.
Красиал оставил меня здесь без всего, не сказав ничего перед уходом.
Участь гладиатора не завидна, если его продали в качестве бегающего по арене мяса. Без оружия, с одним умением могут возникнуть проблемы в боях. Я на всякий случай достал из кармана припрятанный там обломок кости. Плоский, с длину ладони, слишком широкий для заточки в виде ножа. Без специального инструмента из этого вряд ли удастся что-нибудь сделать.
За каменными стенами кельи рабов что-то начало происходить. Попытался прислушаться, но тщетно, слишком много голосов, ничего не разобрать. Гомонили за стенами и за потолком. Кто-то прошёл сверху, бухая стальной обувкой, остальные лишь шуршали мягкими подошвами. Медленно, но уверенно нарастал гул человеческих голосов. Казалось, что за стенами столпилась не одна сотня живых существ. С каждой минутой, проведённой здесь, всё только усугублялось. Совсем скоро над головой закричали, захлопали и забахали. Было удивительно, что от такого шума потолок и стены до сих пор не осыпались.
Вдруг дверь открылась, и на пороге возник охранник. Всё в той же чёрной кожаной маске, но уже другой. Этот не походил на прежних ни комплекцией, ни цветом кожи. Тёмный, в разы темнее всех самых смуглых людей, встреченных мною. Высокий, по росту вряд ли уступал Красиалу. Без особого интереса незнакомец спросил:
— Людской понимаешь?
— Да, — ответил и даже не сломал язык, постарался максимально передать интонацию, с которой говорили гвардейцы.
— Тогда шагай на арену, я проведу.
— Я не хочу участвовать, не пойду.
Охранник без лишних телодвижений достал с пояса на спине палку. Полметра в длину, на конце утолщение в виде небольшой шишки. Оружие не представляло особой опасности, но нарываться на него без своего оружия не хотелось.
— Тебя не заставят драться, сегодня обряд инициации. Ты должен показаться зрителям и Голему.
