Дверь распахнулась, в палату влетела медсестра и, увидев нас, остановилась как вкопанная. Должно быть, это было странное зрелище. Парень с тростью, инкрустированной драгоценными камнями и пером в руке, и я – в этом тонком брючном костюме посреди зимы.
– Что вы здесь делаете? – Она подошла к кровати, пощупала пульс бабушки и положила руку ей на лоб. – Время посещений давно закончилось.
– Элиза, – вздохнула бабушка и снова закрыла глаза. Ее голова упала набок. Я тут же почувствовала, как меня затрясло, и Кассиан мгновенно оказался рядом со мной, приобнимая меня одной рукой.
– Я ее внучка. Она мертва? – спросила я, и каждое слово разбивало мое сердце. Медсестра покачала головой.
– Нет, она жива. Что произошло? – Девушка подошла к аппарату, и только сейчас до меня дошло, что сирена оглушительно визжала.
– Она проснулась и поговорила со мной.
– Она просыпалась? – Медсестра недоверчиво покосилась на меня. – И говорила?
Я кивнула.
– Я позову врача. А вы ждите здесь. – Она ушла из палаты.
– Нам следует идти, – сказал Кассиан, – пока она не вернулась и не начала задавать вопросы, на которые мы не сможем дать ответ.
– Но бабушка… – беспомощно указала на бабушку. Я не могу снова оставить ее одну! Уж точно не сейчас.
– Она просто спит. Она проснется и даже не вспомнит о нашем визите. – Он протянул мне руку. – Пойдем, нам пора возвращаться.
Горизонт уже окрасился в красноватый цвет. Кассиан потянул меня за собой. Он уверенно нашел лестницу, и мы пересекли вестибюль, который медленно оживал. Кофейня и газетный киоск уже были открыты, и запах свежемолотого кофе ударил в нос. К сожалению, у меня с собой не было ни единого фунта, а Кассиан явно не захочет пить кофе прямо сейчас. Врата предстали перед нами, стоило только оказаться на небольшой лужайке. Позади меня кто-то глотал ртом воздух, но мы уже добрались до портала и попали в розовый сад Элизьен.
Рэйвен ждала нас.
– Все прошло гладко? – спросила она. – Сработало ли перо?
– Да, – ответил Кассиан. – Она проснулась. С ней все хорошо. Не думаю, что в ее болезни виновно колдовство. Тогда вылечить ее было бы куда труднее.
Рэйвен кивнула.
– Это хорошая новость. Я сообщу об этом Элизьен. Верни Киовару перо. – Она кивнула Кассиану, собираясь уходить.
Они думали, инсульт бабушки был связан с магией?
– Подождите-ка! – крикнула я ей вслед. – И когда вы собирались поделиться со мной своими подозрениями?
Кассиан положил руку мне на плечо.
– Мы не хотели тебя беспокоить. Но сложно не подозревать Дэмиана в том, что он как-то приложил к этому руку.
– А что, если это так? Что, если он причинит боль маме или Финну? Бабушка ведь не со вчера в коме лежит. Почему вы не помогли ей раньше?
– Не кричи на нас, – возмутилась Рэйвен, отвернувшись. – Во дворе еще танцуют эльфы. Им необязательно знать, что Кассиан брал ауреолу к людям.
Я поджала губы, и мой гнев угас.
– Это было твоей идеей?
Рэйвен покачала головой.
– Кассиана. Поэтому ему нужно вернуть перо, пока Киовар не сошел с ума, и отвести Опал домой.
– Конечно.
Опал. Как я могла забыть.
– Большое спасибо за твою помощь.
– Не за что. Мы должны были выяснить, имеет ли ко всему этому отношение Дэмиан де Винтер. На собрании Совета он так громко кричал, вещал о равенстве и о том, насколько колдуны важны для нашего мира… – Она на мгновение замолчала. – С твоей бабушкой скоро все будет в порядке. – Рэйвен пошла с нами к двери сада, ведущей на дворцовую площадь.
Музыка уже перестала играть, но несколько пар все еще покачивались в танце на площадке. Несколько парней-эльфов прислонились к стене. Повсюду валялись кружки, а растоптанные лепестки покрывали липкий от разлитого волшебного вина пол. Каждый шаг отзывался странными звуками.
Рэйвен подвела нас к небольшой скамье, на которой спала Опал в объятиях незнакомого мне эльфа. Кассиан потряс ее за плечо, и она сонно потерла глаза.
– Кассиан. – Она приподнялась и прижалась к его рукам, икнув. – Я скучала по тебе. – Опал потерлась головой о его грудь, и я отвернулась от них. – Отведи меня к себе домой, – промурлыкала она. – Мне срочно нужно выспаться, а я не хочу быть одна.
– Лучше делай то, что она говорит, – посоветовала Рэйвен. – Я провожу Элизу.
Кассиан с непроницаемым лицом поднял Опал на руки, и она обвила руками его шею. Не сказав ни слова на прощание, он отправился в путь.
Я молча следовала за Рэйвен по пустынным улицам, пока солнце поднималось над стенами дворца.
– Ты тоже была на собрании Совета? – поинтересовалась я, нарушив молчание. – Даст ли Совет право голоса колдунам?
– Он уже сделал это, – ответила она. – Дэмиан де Винтер выиграл голосование, набрав чуть больше половины голосов. За него выступили тролли и оборотни, несколько фавнов и гоблинов. В принципе, это было ожидаемо. Я иногда задаюсь вопросом, неужели мы ничему не научились после войны с ундинами? Каждый народ по-прежнему думает только о себе.
– И что это теперь для всех значит? Чего он добивается получением права голоса? – спросила я. Дэмиан де Винтер был непредсказуем, как ведро, полное смолы.
– Он утверждает, что просто хотел попасть в Совет, чтобы возместить ущерб, причиненный колдунам за все время.
– Виктор говорит, что он хочет заставить все народы поплатиться за это. Чтобы все ползали перед ним в пыли или что-то в этом роде. – Я попыталась вспомнить точную формулировку, но мне это не удалось, потому что едва ли могла держать глаза открытыми от усталости.
– Рубин тоже был на собрании Совета, – продолжила Рэйвен. – Он все время сидел рядом со своим отцом. И тем не менее Элизьен позвала его провести оставшиеся йольские вечера в Лейлине. Как думаешь, эти двое что-то замышляют?
Будь я на ее месте, тоже думала бы об этом, но Рубин был моим другом.
Рэйвен играла со своими волосами.
– Не уверена, что мы все еще можем ему доверять. Раньше я могла безоговорочно за него поручиться.
– Он все-таки наполовину эльф и ничего не может поделать со своим происхождением, – защитила друга я.
– Это верно, но мне нужно думать не только о нем, но и прежде всего об Элизьен и моем народе. Он сделал свой выбор.
Мы добрались до гостевого дома. Мои друзья, наверное, уже видели не первый сон.
– Пожалуйста, будь осторожна, – попросила Рэйвен. – Ты должна подвергать сомнению все, что делает или говорит Рубин. Ради твоей же безопасности. Все знают, что печать у тебя, и он сделает все, чтобы отобрать ее у тебя.
