Рэйвен уставилась на меня, как будто у меня выросли рога. При том что я, вероятно, была просто красной и потной. Она затащила меня в темный угол в дворцовой стене.
– Что тебе там нужно? – прошипела она. – Кто рассказал тебе о нем?
Я еще немного задыхалась, когда принялась объяснять:
– Эмма говорила, что дерево поможет мне спрятать печать на безопасном от Дэмиана расстоянии, и я надеюсь…
– Я должна была догадаться, что это она тебя надоумила… – Рэйвен откинула волосы за спину, в которых виднелись розовые прядки. Наверняка это было работой Джейд. Она издевалась над всеми нами и ставила на нас разные парикмахерские эксперименты. Пока что мне удавалось от этого уклоняться довольно-таки успешно.
– Неужели это правда? – поинтересовалась я. – Эмма сказала, что если я принесу туда все три печати одновременно, то дерево уничтожит их. А если только одну, то сможет хотя бы взять на сохранение.
Рэйвен начала вышагивать взад-вперед.
– Откуда Эмма знает об этом? – спросила она. Эльфийка была чуть выше меня и теперь ее глаза сердито сверкали, вглядываясь в меня.
– Понятия не имею. Я ее об этом не спрашивала. – Ясно как божий день, что все знали об этих вещах больше, чем я. – Мне просто интересно, может ли дерево помочь мне освободить Грейс.
Теперь Рэйвен положила руки на мои плечи.
– Ты по-прежнему веришь, что она выжила?
Я кивнула. И не отступлюсь от своего мнения, что бы там ни говорили эльфы и маги. Мне во что бы то ни стало нужно еще раз поговорить с Мерлином, но тот постоянно где-то колесил. Вот почему я решилась расспросить о пути до дерева у Рэйвен. Это был, так сказать, мой поэтапный план освобождения Грейс. Я бы по крупинкам собрала всю информацию, а затем начала бы свои действия. Но добраться до информации оказалось сложнее, чем проникнуть в Форт-Нокс.
– Забудь об этом, – потребовала Рэйвен. – Мы защищаем тебя, потому что не хотим, чтобы с тобой случилось нечто похожее на то, что произошло в вечер Самайна. Никто из нас не позволит тебе отправиться в столь опасное приключение снова.
– Так вот почему один из твоих стражников вечно за мной бегает! – сказала я.
– Вообще-то они должны были оставаться вне твоего поля зрения, – ответила Рэйвен. – Видимо, не сработало.
Я покачала головой.
– Я не слепая. И я не собираюсь сдаваться, – добавила я. – Если ты мне не поможешь, я найду кого-нибудь другого.
Рэйвен вздохнула.
– Пойми нас, Элиза. Мы не хотим отбирать у тебя печать силой. Мы так не поступаем. Но и допустить того, чтобы она учинила какое-либо зло, тоже не можем. Мы слишком мало знаем о ее силе.
Я лишь коротко кивнула и, отвернувшись, вошла в замок через кухонную дверь. Наверняка Моргайна уже ждала меня там со своим вкусным лимонадом.
– Я должна сделать то, что мне нужно сделать, – тихо сообщила я.
Хлопок двери заглушил последние слова Рэйвен, но мне казалось, что я поняла их. «Мы тоже».
– Рубин, – поприветствовала я полуэльфа-полуколдуна, кем бы он там сейчас ни был. Он сидел за длинным обеденным столом, за которым обычно собиралась наша компания. – Мы оба накрываем на стол, верно?
– Угу, – ответил он. – Я уж подумал, что ты увиливаешь.
– Ни в коем случае. – Я скривила лицо. – Мне нравится хозяйничать на кухне.
– Так вот кого ты мне напоминаешь, – подмигнул он. – Если бы это было позволено, я бы наколдовал тарелки и все остальное на столе, но, как ты знаешь, это… строго запрещено. Мой отец четвертует меня, если Майрон исключит меня из школы.
Я достала стопку тарелок из серванта.
– Как тебе вообще удается ладить с Дэмианом? – спросила я.
Я до сих пор не могла понять, почему Рубин решил принять его сторону. Ладно, он был его отцом, однако колдун не особо стремился хорошо выполнять свои родительские обязанности. Скорее, совсем наоборот. И, поступая так, Рубин рисковал быть исключенным из мира эльфов. Но, возможно, это не имело для него никакого значения. Если бы Дэмиан де Винтер не настоял на том, что его сыновья должны посещать Аваллах, я больше никогда не увидела бы Рубина. Хотя Дэмиан явно чего-то добивался, отправляя своих сыновей в Аваллах, уж точно не ради укрепления всенародных дружеских отношений. Я в этом уверена.
– Его не назовешь образцовым отцом, если ты об этом, – начал Рубин. – Но я этого и не ждал. – Он поднялся с места и вынул из выдвижного ящика ножи и вилки. – Но зато я больше не чувствую себя отщепенцем.
– Что ты имеешь в виду? – Я прислонилась к шкафу, наблюдая за тем, как он раскладывает столовые приборы около тарелок.
– Я всегда ощущал себя чужим среди эльфов, – тихо сказал он. – Но никогда не понимал почему. То, что я не умею читать мысли, вполне могло быть прихотью природы. Однако теперь я по крайней мере знаю, кто я такой.
– Помнишь ли ты людей, с которыми ты жил в детстве?
Рубин покачал головой.
– Все мои первые воспоминания связаны с Ларимар и ее мужем Эльдорином. Он играл со мной в мяч. А еще был Кассиан. – Рубин улыбнулся. – Мы были тем еще диким племенем. Ларимар это сводило с ума. Она была не особо терпеливой матерью.
– Разговариваете ли вы друг с другом хоть иногда? – полюбопытствовала я. – Ты не знаешь, как дела у Кассиана? – Не смогла удержаться и от этого вопроса. Пусть они когда-то и были лучшими друзьями, у них было на удивление мало общего. Интересно, что вбило клин между ними?
– Я пытался. – Рубин протянул мне несколько стаканов, достав их с верхней полки шкафа. – Он не хочет говорить о времени, проведенном в Доме желаний, и постоянно утверждает, что все в порядке. Очевидно же, что он совсем не в порядке. – Рубин вздохнул. – Он всегда был таким. Никогда ни с кем не говорил о чувствах, ведь тогда пришлось бы признать, что они у него есть.
Ох, у него точно были чувства. Я до мельчайших подробностей помнила его поцелуи и прикосновения. Я поставила стаканы на стол.
– Может, он не хочет чувствовать себя еще более зависимым. Слепота и так ему тяжело дается. А признаться в своих чувствах, тем более противоречивых, не так-то легко.
– Но ты ведь признаешь, что любишь его, не так ли? – Рубин засунул руки в карманы брюк и, прислонившись к столу, посмотрел на меня. – Несмотря на всю ту боль, что он тебе причинил.
Я прикусила губу и кивнула. Хоть Рубин и не умел читать мысли, врать ему я не собиралась.
– Я ему даже почти завидую, – тихо сообщил он. – Ну, не в том смысле, что его любишь ты, а потому что кто-то испытывает к нему настолько сильные чувства.
– Какая польза от чувств, если на них не отвечают взаимностью? Я сильно его обидела. Если бы я не любила его так сильно, все сложилось бы куда лучше для него. Тогда я смогла бы его отпустить.
