Когда мы заглянули в опочивальню, госпожа Нефрубити поспешно прошла мимо нас. Она даже не взглянула на меня. Впрочем, как всегда. Я тоже не балую её вниманием. Она служила ещё матери фараона и всегда использовала больше сурьмы для подводки ресниц и бровей, чем кто-либо во дворце, но за всё время, что я знаю её, ни разу не слышал, чтобы она сказала что-то интересное или стоящее. И, кстати, она никогда не угощала меня вкусненьким.
Я торжественно прошествовал мимо неё.
– Надо же. – Хепри приподнялся на моей голове, чтобы лучше разглядеть. – Вот это комната.
– Это ещё что, – сказал я, – ты ещё покои фараона не видел. Они в два раза больше.
Хотя и здесь было своё очарование. Светлая, просторная комната с гигантской кроватью и окнами, ведущими в сад. Она навевала приятные воспоминания. Время от времени я навещал Великую царицу, и она угощала меня едой со своих блюд.
Некоторые говорят, что у Великой царицы вспыльчивый нрав, но я никогда не замечал ничего подобного. Она обожает животных и всегда очень щедра. По крайней мере, со своими любимцами – то есть со мной. И любит полакомиться вкусненьким почти так же, как я.
– Это местечко вполне изысканно, на мой вкус. Позолоченная кровать, позолоченные кресла, рисунки на стенах… – Хепри так вытягивал шею, чтобы всё разглядеть, что чуть не свалился на мой нос. – Но навоза нет, – закончил он с грустью.
– Точно, – сказал я. – Ведь именно об этом мечтает каждая Великая царица в своей опочивальне. О навозе.
– Да, – согласился Хепри. – Когда я женюсь, то буду приносить своей супруге свежие навозные шарики каждый день.
– Не приглашай меня на свою свадьбу, Хепри.
Я огляделся. В комнате не хватало не только навоза. Великой царицы нигде не было видно, как и её прислужниц.
– Где же все? – сказал я разочарованно. Я задумался; не припоминаю, чтобы сегодня фараон и Великая царица собирались посетить церемонию в храме. А значит, мне не перепадёт никаких вкусностей от Великой царицы…
…если, конечно, здесь не найдётся остатков.
Я принюхался. С другой стороны кровати пахло пряным мясом. Надеясь на лучшее, я завернул за угол и замер на месте.
Я чуть на споткнулся об Аат, леопарда Великой царицы.
Аат, конечно, спала. Она спит даже чаще, чем я, а когда не спит, то расчёсывается. Как и Великая царица, она гордится своей красотой. И, думаю, Аат действительно красива, если вам нравится красота свирепых клыков и когтей.
Хепри явно не был поклонником.
– Ой-ёй!
– Держись, – шепнул я, когда он скатился мне на шею. В лучах солнца на полу поблескивало блюдо – и на этом блюде лежали кусочки козлятины. Надо лишь прокрасться мимо Аат, и это мясо будет моим.
До блюда оставалось совсем ничего, когда Хепри не удержался и шлёпнулся на пол. Щёлк!
Он не поранился, но звук разбудил Аат.
– Незваные гости!
Приоткрыв глаза, она поймала нас в когти.
Глава 7
Что видела Аат?
Когти Аат заскрипели в опасной близости от моего хвоста.
– Прекрати! – взвизгнул я, а Хепри юркнул ко мне под живот. – Аат, это ведь я. Кот фараона.
– Ба! – Аат не спешила убирать когти. Её жёлтые глаза сверкнули на меня поверх тяжёлого золотого ошейника. Украшенный драгоценностями, он походил на ожерелье, которое иногда носила Великая царица, – только к ожерелью Аат была пристегнута длинная золотая цепь. Хотя Аат не любила говорить об этом, другой конец цепи был обмотан вокруг каменной колонны. – Что ты тут делаешь, Комок шерсти?
– Она называет тебя Комком шерсти? – пискнул Хепри.
Это правда. Аат зовёт меня так уже много лет, видимо, потому, что знает, как я это ненавижу. Что за имя – Комок шерсти – для такого выдающегося кота? Можно подумать, что Аат выкажет хоть каплю уважения теперь, когда я стал котом фараона. В конце концов, мой хозяин – фараон; я превосхожу её по положению. Однако читать Аат лекцию о хороших манерах бесполезно, особенно в такой близости от её когтей.
– Почему это насекомое копается в твоей шерсти? – Аат сморщила свой огромный нос. – Ты ведь не носишь его как украшение, надеюсь? Тебе не идёт, Комок шерсти.
– Хепри – мой друг.
Аат скривила морду.
– Что же вас сюда привело, тебя и твоего крошечного друга? Позволь, угадаю: ты ищешь вкусняшки. – Она глянула на блюдо. – Надеюсь, ты не думал слимонить эту козлятину, Комок шерсти? Великая царица оставила её для меня.
Неразумно проявлять интерес к еде, которую присвоила себе Аат.
– Козлятину? Я даже не заметил.
– Ты и не заметил еду? – Пасть Аат растянулась в зубастой улыбке. – Как забавно, Комок шерсти. Что ещё могло привести тебя сюда?
– Расследование! – прошипел Хепри, не высовываясь из моей шерсти.
Он прав. Я чуть не забыл.
– Вообще-то, Аат, я пришёл спросить тебя о драгоценностях.
Я решил, что так мне удастся привлечь её внимание. Аат любит драгоценности даже больше, чем Великая царица, а это о чём-то говорит.
Аат взглянула на меня, покачивая своим пятнистым хвостом.
– Понятно, почему тебе понадобился совет, Комок шерсти. Если тебя интересует моё мнение, тебе стоит раздобыть себе настоящего скарабея. Из камня. Живые жуки слишком уж мерзкие.
– Хепри не мерзкий, – сказал я. – Жуки-скарабеи очень чистоплотны по своей природе. – «Если закрыть глаза на то, что они любят играть с навозом». – Как бы то ни было, я собирался спросить не об этом.
Аат теряла интерес к разговору. Поглядывая на свой хвост чаще, чем на меня, она спросила:
– Так зачем ты пожаловал?
– До меня дошли слухи, что этим утром у Великой царицы пропал дорогой амулет, – сказал я. – Тебе известно что-нибудь об этом?
– Ещё бы! – Аат забыла о своём хвосте и села прямо, глаза её блеснули. – Я всё видела. И эта маленькая воровка испортила мне весь утренний туалет.
Свидетель! Я не ожидал этого, учитывая, что Аат почти всегда прикована цепью.
– Значит, тебе известно, кто вор?
– Конечно. Глупая маленькая прислужница, новенькая. Не могу вспомнить её имя. Начинается на Т…
Ой-ёй… Неужели я допустил ошибку, доверившись этой ясноглазой девчонке? Мне не хотелось верить в это.
– Ты имеешь в виду Тедимут? Ты видела, как она украла амулет?
