Если честно, вяленая свинина не соответствовала моим стандартам о еде. Но визирь только что проглотил последний кусочек пряного гуся, поэтому я решил поощрить Бека за старания.
– Ты собираешься это съесть? – удивлённо спросил Хепри, когда я впился зубами в полоску мяса.
– Чисто из вежливости, – ответил я.
Свинина была совсем не так плоха, как я ожидал. Возможно, благодаря особому воздуху в пустыне. А может, я просто проголодался.
Я облизнулся, и Бек улыбнулся мне:
– А теперь, Великий кот фараона, позвольте мне приступить к работе. Вы не могли бы просто сесть вот так? – Он протянул руки, чтобы показать мне, но я сам принял нужную позу, подобрав под себя задние лапы и высоко подняв голову.
Бек засиял:
– Да, вот так – просто идеально.
Вернувшись к установленному для него столу, он начал придавать форму куску глины, по своему размеру точно соответствовавшему моей голове. Я перевёл взгляд на Пенту, потом снова на Бека. Они оба были полностью сконцентрированы на мне. Как чудесно!
– Не двигайтесь, – выдохнул Бек, и я замер.
– Творение Бека будет прекрасным, – сказал писарь визирю. – Он лучший скульптор в Сет-Маате, как был и его отец, и отец его отца, и дальше вверх по их линии. На протяжении веков каждый фараон выбирал представителей этой семьи для работы над своей гробницей.
Я постарался придать своей мордочке самое невозмутимое выражение в надежде, что Бек увидит, как сильно я похож на своего знаменитого предка, кошачью богиню Бастет.
– Эй, посмотри-ка, что рисует Кенамон! – Хепри приподнялся на моём ухе, чтобы лучше видеть. – Это ты, один в один, Ра!
Ох, что за пытка! Мне очень хотелось понаблюдать за тем, как он рисует, но чтобы портрет и скульптура вышли приличными, я должен был сидеть неподвижно.
Я тихонечко мяукнул от безысходности. Словно поняв меня, мальчик наклонил свою дощечку, чтобы я мог посмотреть.
– Гляди-ка, – радостно прошептал Хепри. – Он и меня нарисовал!
Это и в самом деле был портрет нас двоих – и что это был за портрет! Кенамон сумел не только передать мою врождённую величавость, но и изобразить Хепри так, словно он действительно был знаком божьей милости. Очень впечатляет, скажу я вам.
Когда Кенамон вернулся к работе, мимо плотника Хайи прошагал накачанный мужчина, и тот помрачнел. Покрутив в пальцах кольца, незнакомец склонился перед визирем в элегантном поклоне.
– Я Неферхотеп, золотых дел мастер, мой господин. Меня прислали, чтобы я сделал копию ошейника кота фараона.
– Копию? – нахмурился визирь. – Для чего?
Неферхотеп снова вывернул пальцы:
– Чтобы его статуя была украшена должным образом, мой господин. Можно мне снять с него ошейник?
Я еле подавил свой вопль. Эта полоска золота с бусинами была подарком самого фараона. Я получил этот ошейник, когда был ещё котёнком.
– Если он тебе нужен, то снимай, – приказал визирь. – И не медли. У нас и так мало времени.
Нетерпеливые пальцы Неферхотепа дёрнули меня за шерсть, и ошейник упал.
Без него я не чувствовал себя самим собой. Но никто как будто даже не заметил. И Миу, объявившаяся у моего пьедестала, – тоже.
– Ну, если Ра уже устроился тут, может, мы с тобой пока осмотрим окрестности? – спросила она Хепри.
– Конечно. – Хепри спрыгнул на её спину. – Следующая остановка: Долина Царей!
– Подожди-ка, – оторопел я. – Ты же вроде собирался развлекать меня, помнишь?
– Мы расскажем тебе о наших приключениях, когда вернёмся, – радостно заявил Хепри.
Через мгновение они скрылись из виду, и на меня накатила обида. Как могли мои друзья бросить меня тут?
Но, поглощённый чувством жалости к самому себе, я ошибался, считая, что остался совсем один.
– Ух ты. Это что, духи? – Я заметил огромного, полосатого, как тигр, кота, идущего вальяжной походкой. Обтеревшись о Бека, который ему улыбнулся, он неторопливо подошёл к моему пьедесталу. – О, да неужели это сам Властелин Пафосные Лапы – тут, у нас, в Сет-Маате?
Властелин Пафосных Лап? Это он обо мне?
Я мало что мог сделать, чтобы поставить его на место, ведь мне нужно было сохранять позу, но я вздыбил свою шерсть, чтобы показать ему, кто тут главный:
– Мой титул нужно произносить как «Кот фараона, Властелин Могучей Лапы».
– Да ладно? – Голос кота звучал грубо, но у него была харизма, и его зелёные глаза смеялись надо мной. – Мы, кошки пустыни, мало внимания уделяем титулам.
– А ты-то кто? – спросил я.
– Я Сабу. Я тут главный, Пафосные Лапы.
– Я – кот фараона, – процедил я сквозь сжатые зубы.
Прежде чем я успел что-нибудь добавить, ко мне подбежала Миу с Хепри. Мой друг вцепился в шерсть у неё на шее.
– Ра, я тут поговорила с местными кошками, и у меня чудесные новости. – Заметив Сабу, она умолкла. – Боже мой, так это правда. Сабу, что ты здесь делаешь?
– Миу? – Сабу выглядел более чем довольным. – Сколько лет, сколько зим!
Я в изумлении наблюдал, как они поприветствовали друг друга касанием усов.
– Миу, ты знаешь этого кота?
– Конечно, Ра. – Она с нежностью взглянула на Сабу: – Это мой кузен.
– Восьмиюродный брат во втором поколении по материнской линии, – подтвердил Сабу (для кошек такие детали очень важны).
– Но мы не виделись с тех пор, когда я была совсем ещё котёнком, – добавила Миу, снова касаясь Сабу усами. – Последнее, что я о тебе слышала, Сабу, это то, что ты отправился искать приключения.
– А ты отправилась во дворец, – ответил Сабу. – Мне всегда было интересно, как у тебя там всё сложилось.
– У меня всё отлично, – сказала Миу. – Как видишь, я нашла друзей. А ты обрёл свой дом здесь?
– Я живу с Беком, лучшим ремесленником во всей деревне. – Сабу кивнул головой в сторону скульптора.
Я просто не мог не поспорить с ним:
– Кенамон тоже довольно хорош, судя по тому, что я видел.
– Кенамон? – с пренебрежением переспросил Сабу. – Он не плох, но он ещё ребёнок. Он любит повалять дурака. А вот Бек – настоящий мастер своего дела. – Он с обожанием посмотрел на скульптора. – Я знаю, о чём говорю. Я живу с ним уже много лет.
– Мне бы так хотелось узнать побольше о твоей жизни, – сказала Миу. – Если у тебя есть время, может, ты покажешь нам, что тут есть? Мы с Хепри думали о том, чтобы посетить Долину Царей, но мы не знаем, по какой дороге идти.
