Прежде чем Сабу успел что-нибудь ответить, из-за ворот донёсся какой-то шум. Судя по звукам, там собиралась толпа.
– Что происходит? – властно спросил визирь. – Надеюсь, это не очередной праздник, писарь?
– Нет, мой господин. – Писарь повернулся к плотнику, всё ещё сидящему рядом с ним. – Хайя, заставь их разойтись. Скажи им, что визирь недоволен.
Хайя был на полпути к воротам, когда толпа прошла через них. Во главе толпы шёл молодой стражник в пыльной набедренной повязке с острым копьём в руке.
– Мои господа! – Стражник неуверенно обратился к писарю и визирю. – Одну из гробниц ограбили!
Глава 5
Защитник мёртвых
– Расхитители гробниц! – Я спрыгнул со своего пьедестала, распушив хвост. – Давайте я ими займусь!
Если и есть что-то более подлое, чем расхищение гробниц, то я об этом не знаю. Обычные воры тоже поступают нехорошо, но расхитители гробниц портят вашу загробную жизнь. Я говорю об уроне, нанесённом в вечности. Это просто самая большая подлость изо всех возможных.
С поднятым хвостом я направился к воротам.
– Я найду их, кто бы они ни были. Они узнают, что Ра Всемогущему лучше дорогу не переходить.
– Уймись, Ра! – прервала меня Миу. – Послушай стражника.
– Это правда, мои господа. – Копьё в руках стражника затряслось. – Говорю вам, в Долине вчера видели бога Анубиса. Он напал на наших мужчин, а потом вошёл в гробницу.
Писарь и визирь побледнели, как и Кенамон. Хайа прекратил ухмыляться, а у Неферхотепа затряслись руки. Скульптор Бек и вовсе подхватил Сабу и прижал его к себе, словно пытаясь защитить.
Анубис всегда производит на людей такой эффект. Он проводник в загробную жизнь с шакальей головой, защитник мёртвых, взвешивающий души. Из всех богов Египта Анубис – самый пугающий.
Но я никогда раньше не слышал, чтобы он грабил гробницы.
– Разве Анубис не должен охранять гробницы? – прошептал я Миу и Хепри.
– Определённо должен, – согласилась Миу. – Если вам интересно моё мнение, вся эта история дурно попахивает. Зачем Анубису грабить гробницу? Это делают люди. Хотелось бы знать, что там случилось на самом деле.
– Это Великая Тайна! – ликовал Хепри. – Даже ты не можешь это отрицать, Ра.
Он был прав. Я не мог. Хотя часть меня сожалела об этом. Ведь оставалась вероятность, что Анубис всё-таки был в этом замешан, а он тот самый бог, с которым вам бы не хотелось иметь никаких дел.
– Эм… Может, нам лучше позволить заняться этим визирю? – спросил я.
– Визирю? – Хепри скатился по меху Миу и приземлился у моих ног. – Ра, это ограбление царской гробницы. А ты кот фараона. На тебе лежит ответственность.
Мой хвост уже не стоял столбом, но мне пришлось признать, что он прав. Ограбление царской гробницы определённо было делом, за которое должен был взяться кот фараона.
– Ладно, ладно, – сдался я. – Попробуем разузнать. Но только немножко.
– Ура! – Хепри взобрался мне на голову. – Быстро! Стражник уводит визиря и писаря к месту преступления. Хайя идёт за ними. Давайте тоже пойдём туда.
В итоге нам удалось пробраться в паланкин визиря. Не сказать, чтобы визирь был этому рад.
– Держитесь от меня подальше, зверьё, – пробурчал он.
Проигнорировав его, я впился когтями в трофейную подушку и наблюдал, как скульптор Бек гладит Сабу и кормит его с руки кусочками какой-то еды. Сабу поглощал угощения с видом правителя, принимающего подношения.
Может, это всего лишь кусочки вяленой свинины, успокаивал я себя. Ничего такого, что могло бы возбудить взыскательный аппетит кота фараона. Но мой желудок всё равно заурчал. Как так получилось, что Сабу получает угощения, а я нет?
К нам подошёл писарь, и я повернулся к нему в надежде, что он наполнит мои миски для еды. Вместо этого он подтолкнул к нам Кенамона:
– Возьмите мальчика с собой, визирь. Пусть он зарисует, какой ущерб нанесён гробнице. Эти рисунки понадобятся мне для записей и отчётов.
Визирь взглянул на Кенамона с презрением:
– А почему он не может пойти с вами, писарь?
– Мы со стражником сможем идти наравне с вами, как и Хайя, – ответил писарь. – А вот мальчишка будет нас задерживать.
– Ваша взяла. – Визирь жестом указал Кенамону на место внутри паланкина: – Садись рядом с кошками, парень.
Кенамон, судя по его виду, был рад присоединиться к нам. Ради него я принял величественную позу и замер в ней. Мальчик потянулся к своей коробке с материалами для рисования, глядя на меня с обожанием.
Мне это доставило почти такое же удовольствие, какое доставляла еда.
Мы были на полпути к Долине Царей, когда я осознал, что случилось нечто ужасное.
– Мой ошейник! – Я сокрушённо мяукнул. – Мы оставили его в Сет-Маате.
– Не волнуйся, – ответил Хепри. – Он же не пропал. Неферхотеп за ним присмотрит.
Но мне от этого было не легче. Моё ожерелье не должно было остаться у вертлявого ювелира. Оно должно было висеть на моей шее.
– Ему, наверно, даже безопаснее оставаться в Сет-Маате, – подметила Миу. – Если бы ты потерял его среди утёсов, то уже никогда не нашёл бы.
– Вы упускаете главное, – запротестовал я. – Ошейник – часть меня. Это подарок фараона.
Миу посмотрела на меня искоса:
– Знаешь, Ра, кошкам вообще-то не нужны украшения.
– А вот этому коту – нужны, – печально ответил я. О, тончайшая золотая цепочка! О, бренчащие золотые бусинки! – Если бы у тебя они были, ты бы меня поняла.
– Ну, у меня их нет, – сказала Миу. – Но я же как-то выживаю.
– Как и я, – пискнул Хепри. – Не грусти, Ра.
Я был безутешен. Когда мы добрались до места нападения, мне стало ещё хуже. Было так жарко, что мой мех едва не покрывался волдырями.
– Ой! – Я одёргивал свои лапы почти сразу, как только опускал на землю. – Ой! Ой! Ой!
Удобно устроившись у меня между ушами, Хепри погнал меня вперёд:
– Иди за Миу. Она отлично справляется.
– Миу кухонная кошка, – ответил я ему. – Она привыкла к жаре.
– И ты привыкнешь, – заверил меня Хепри.
