– Да нет, это точно собачья гостиница, – успокоил ее дядя Петя. – Даже по голосу охранника понятно. Просто мне показалось, что здесь еще и что-то вроде собачьего клуба. А настоящую информацию о собачьих происшествиях только в таких местах и можно узнать. Это как джентльменский клуб – кто у кого что украл, у кого квартиру ограбили, кто куда отдыхать съездил.
«Интересные у него представления о джентльменском клубе! – усмехнулся про себя Емеля. – Хотя если элитой общества сам себя называл художник Добронравов…»
До Галкиного дома домчались быстро.
– Запишите мой телефон, – сказал дядя Петя, остановив машину на улице Кленовой аллеи. – И свои номера дайте. Обязательно созвонимся.
Когда машина уехала, Галка сказала:
– Созвонимся… Терпеть не могу этого словечка! Не люблю неопределенности. Ну что это значит? Что мы должны позвонить или что он должен?
– Ну, во-первых, он нам ничего не должен, – возразил Емеля. – И так много сделал. А мы, конечно, позвоним. Только все-таки завтрашний день мы проживем не так, как он советовал. По парку нам без толку бегать. А раз уж у нас адрес этого странного заведения появился, то у нас один путь – туда!
– За краской? – спросила Галка.
– За информацией, – ответил Емеля.
Глава VIII
Чудесные превращения
Никогда еще Емеля не возвращался домой с такой неохотой! Галке было проще: если ее родители спросят про Тяпу, Емеля посоветовал сказать, что собака у него. На некоторое время это усыпит их бдительность. Тяпа и раньше могла остаться у Емели на день-два, так что это было вполне обычное дело. А вот что говорить Емеле? И надо же было проболтаться маме! Сейчас родители уж точно станут, во-первых, настаивать на обращении в милицию. Это значит, что весь завтрашний день надо будет посвятить тому, чтобы объяснять, рассказывать, описывать Тяпу… А сколько это займет времени? Немало.
А во-вторых, самое главное, без обращения в милицию родители не разрешат Емеле заниматься самостоятельными поисками. То есть искать вокруг дома, в парке. Повесить на столбах объявления они, конечно, разрешат. Но устроить независимую поисковую операцию, которая связана, на их взгляд, с риском, – об этом договориться будет невозможно. Это Емеля знал наверняка.
И он понял, что придется обманывать. Другого выхода не было.
Мама и папа сидели на кухне, как притихшие воробьи. Они даже не спросили ничего, а лишь встретили Емелю взглядами, полными ожидания и надежды. Он собрал всю свою внутреннюю силу и улыбнулся:
– Что такие грустные?
– Хорошие новости? – дрогнувшим голосом спросила мама.
– Ты насчет Тяпы? – как ни в чем не бывало переспросил Емеля. – А что – нашлась! Я бы ее, честное слово, за это отшлепал, но рука не поднялась.
– Где же она была? – спросил папа.
– Не говорит, – пожал плечами Емеля. – Обиделась и молчит.
Наконец-то родители улыбнулись.
– Я же говорил! – воскликнул папа. – Кому нужна такая собака? Беспородную хорошо иметь – опасаться нечего.
– То-то вы со мной счастливы, – пробормотал Емеля и прошел к себе в комнату.
Актерский талант у него иссякал, он чувствовал, что сценка разыграна хорошо, а дальше притворяться было уже и стыдно, и просто неприятно. Одно дело острить по какому-нибудь безобидному поводу, но шутить Тяпиной жизнью… Это было уже слишком.
И тут Емелю как молнией пронзило! А вдруг… Вдруг ничего не изменится, вдруг Тяпа не найдется? Что тогда он скажет родителям? Но это допущение Тяпиной полной пропажи показалось настолько страшным, что по сравнению с ним все остальные страхи выглядели ерундой.
За окном густели сумерки, дающие временный отдых. Этот неприятный день оставался в прошлом. Емеля с нетерпением ждал завтрашнего дня с его событиями и боялся предстоящей ночи. Он знал, что его ожидает бессонница. А больше всего на свете он не любил томительные часы, заполненные ночными мыслями. Он уже давно понял, что ночные мысли очень отличаются от дневных. Кажется, думаешь об одном и том же, но оцениваешь это одно и то же совсем по-разному. Ночные мысли всегда тревожные, проблемы бесчисленные, решения у них нет… То ли дело мысли дневные! Они требуют действий, а действия освобождают голову от нерешенных проблем. Кстати, они с Галкой тем и отличаются, что Галка дневной человек, а Емеля ночной. Если можно так выразиться. Это и родители постоянно говорят – что характер у него мыслительный, мечтательный и потому нерешительный. А вот Галка… Галка сразу стремится к действию. Если сначала и думает, то чуть-чуть, совсем немножко, только для того, чтобы сообразить, с чего это действие начать. А обычно у нее получается, что она думает и действует вообще одновременно. И бессонницы у нее, конечно, не бывает.
Так рассуждал Емеля, уже лежа в кровати и глядя в темное окно, и ему казалось, что время идет слишком медленно даже для ночи. Только часы тикали и, казалось, спорили с ним, доказывая, что время все-таки идет как обычно.
– Ты запомнил название краски? – первым делом спросила Галка, когда они с Емелей встретились утром на автобусной остановке возле ее дома. – Про что мы будем спрашивать в этой гостинице?
– Кабачок и какая-то бабочка, – припомнил Емеля.
– Чего-о?! – округлила и без того круглые глаза Галка. – Ты что, плохо спал или сон продолжается? При чем тут кабачок?
– Наверное, я перепутал. Ну да, я вечно путаю кабачки с этими, как их… А, баклажанами! Они похожи – оба невкусные.
– И ничего они не похожи. И не бабочка вовсе, а махаон. Махаон номер три и баклажан номер четыре. Вот на цифры память у меня хорошая.
– Это же все равно, – поморщился Емеля. – Номер три, номер пять… Мы же никого красить не собираемся.
– Не согласна, – сказала Галка. – Если мы будем говорить точно, то докажем, что мы не случайные люди, а пришли сюда с определенной целью. Это очень важно для того, чтобы нас пустили! Неужели ты не понимаешь?
Емеля понял, что она права. Но сразу соглашаться ему не хотелось.
– А мне кажется, наоборот, их там запутать надо, – сказал он. – Чтобы искали какой-нибудь невиданный оттенок. Шелкопряд номер пять! Пока будут искать, у нас время будет для разведки. А так – сунут тебе в руку махаон с баклажаном и захлопнут дверь у тебя перед носом.
– По обстоятельствам надо действовать, – сказала Галка. – Что зря болтать?
Этим она еще раз продемонстрировала свой характер. Умозрительными рассуждениями она не увлекалась. Для Галки, как для какого-то полководца древности, главное было – ввязаться в бой, а там видно будет. Емелю не раз удивлял этот так называемый афоризм. Какой же ты полководец, если так думаешь? Так может думать только кот перед дракой с соседскими котами… Завывающий без всякой стратегии и тактики.
Но спорить с Галкой он не стал. Просто потому, что к остановке подошел автобус.
