Целительные ритуалы формируют воспринимающего человека, чувствительного к влияниям повелительных, культурно санкционированных «сил». Целитель дает страдальцу воображаемые эмоциональные, чувственные, моральные и эстетические импульсы, извлекаемые из осязаемых символов и процедур ритуала – в процессе сплетая индивидуальные положения истории страдальца с универсальными культурными мифами. Целительские ритуалы задействуют драму пробуждения, утверждения, воплощения и определения в атмосфере, наполненной надеждой и неопределенностью [68].
Покойный американский антрополог Рой Раппапорт развивает эту идею. «Подобные практики обладают такой силой, – как написал он однажды, – поскольку обеспечивают пробуждение пространства, времени и слов, отличных от привычных; путь утверждения, ведущий и объемлющий пациента; конкретное воплощение могущественных сил; возможность определения нового статуса»[69].
Так что извлечение людей из их повседневного окружения и насыщение незнакомыми звуками, ритмами и церемониями, проводящими их через определенные мощные всеобъемлющие чувственные переживания, намекающие некоторым образом на обращение к сверхъестественным силам, и предложение им мощного ожидания перемен могут способствовать эмоциональному исцелению путем фокусировки их эмоций на том, что Раппапорт однажды назвал «рассчитанным усилением» сообщения [70]. В каком-то смысле все эти исследователи предполагали, что всеобъемлющие чувственные переживания такого рода работают, по существу, посредством силы внушения. В преображающем опыте разум фокусируется на мощном ожидании перемен – и на самом деле, как утверждает Каптчук, эффекты плацебо являются «особыми «эффектами» целительных ритуалов»[71].
Это не давало адекватного объяснения эффекта нашего эксперимента. Никто из моих участников не оставлял свою повседневную жизнь, все они оставались в своем привычном окружении. По сравнению со зрелищным целительным ритуалом навахо, визуальные и звуковые эффекты, которые мы обеспечивали при помощи нашего веб-сайта и музыки Choku Rei, были весьма аскетичными. Единственными символами, которые мы предлагали, были изображения нескольких подростков различных вероисповеданий, держащихся за руки, – едва ли это можно рассматривать как «могущественные силы», которые «объемлют» и в итоге переполняют участников масштабного чувственного переживания. У нас не было эмоционально заряженного окружения в виде могущественных сил, поскольку мы вообще не проводили этих ритуалов единым коллективом в одной комнате. Кроме того, у нас не было «сообщения», которое было бы «рассчитанно усилено», и никакой авторитетной фигуры, владеющей «культурно санкционированными силами». Я часто отсутствовала, и группы действовали сами по себе. Я никогда не заявляла, что наши участники получат какие-либо полезные эффекты. Все они знали, их участие в «Эксперименте по миротворческому намерению» было совершенно бескорыстным.
Так что, если дело не в ритуале и не в шамане, не в каком-то зрелищном представлении, как насчет эффекта группы?
Могли ли наши участники переживать такие положительные эффекты от того, что они являлись частью коллектива? Социальный психолог из Нью-Йоркского университета Джонатан Хайдт называет это «гипотезой улья». Его теория состоит в том, что люди достигают высочайших уровней человеческого расцвета, когда теряют себя в большой группе, что является продолжением открытий французского социолога XIX века Эмиля Дюркгейма, который одним из первых стал изучать влияние сообщества на индивида и определял воздействие ритуала на группу как «коллективное брожение».
«Само по себе вхождение людей в группу является исключительно мощным побудителем, – пишет Дюркгейм. – Как только отдельные люди собираются вместе, от их близости вырабатывается некое подобие электричества, быстро приводящее их к чрезвычайным уровням экзальтации. Каждая выраженная эмоция резонирует на просторах сознания, которые широко открыты для внешних впечатлений – и все они перекликаются друг с другом»[72].
Дюркгейм утверждал, что, пережив такое состояние, индивид чувствует себя более счастливым [73].
Описанное «коллективное брожение» более чем очевидно в таких массовых собраниях, как паломничества. Каждые несколько лет порядка сотни миллионов индусов собираются для омовений в якобы сакральных водах реки во время паломничества в Аллахабад на Кумбха-Мела, и вопреки всяким ожиданиям паломники отмечают улучшение физического и душевного самочувствия, несмотря на повышенный риск для здоровья вследствие инфекций, плохой санитарии и тесноты, сопутствующих таким массовым скоплениям людей [74].
Исследователи из Центра поведенческих и когнитивных наук при Аллахабадском университете в Индии выяснили, что паломники действительно обладали лучшим здоровьем под конец паломничества, чем когда собирались в путь, даже несмотря на грубые физические условия, что заставило ученых заключить, что «ключевым элементом» в ассоциации между благополучием и религиозными верованиями или практиками является «коллективное измерение»[75].
Примерно это же произошло на легендарном рок-фестивале в Вудстоке в штате Нью-Йорк в 1969 году, где, несмотря на чрезвычайное скопление человеческих масс и антисанитарию, а также плохую погоду и нехватку пищи, не возникало никаких конфликтов или мятежей и почти полмиллиона участников испытали трансцендентальное ощущение взаимосвязанности.
Среди туземцев маори отмечается такое явление, как «кайф огнеходцев», возникающее во время массовых ритуалов хождения по огню, когда вместе с повышением сердечного ритма резко возрастает чувство счастья [76]. Даже групповые мероприятия с использованием повторяющихся звуков, таких как барабанный бой, обладают целительным эффектом благодаря понижению уровней гормонов стресса и улучшению функции иммунной системы, в частности повышению активности естественных клеток-киллеров [77].
Возможно ли, что наши эксперименты вызывали, так сказать, эффект Вудстока?
Но и эту гипотезу мне пришлось отвергнуть.
Ни одна из ульевых теорий не давала полного объяснения того, что происходило с участниками моих экспериментов.
Они не находились физически в одном пространстве; они переживали «групповое электричество» Дюркгейма только виртуально. Они не принимали участия в целительном ритуале, включающем некоего отдельного человека, и целью их фокусировки были только социальные перемены. Несмотря на то что это не было настоящим сообществом в каком-либо подлинном смысле, этот виртуальный круг исцелял их взаимоотношения.
Что такого имеется в этом переживании, что могло бы вызывать перманентные улучшения в их жизни? Я пыталась понять, может ли акт переживания массового намерения воздействовать на мозг каким-нибудь серьезным образом. Ближайшей параллелью являлось воздействие на мозг вследствие медитации или шаманских ритуалов. Согласно доктору Стэнли Криппнеру, профессору психологии в Сэйбрукском университете в Калифорнии, который провел большое исследование туземных обрядов, шаманские ритуалы вызывают существенные изменения нервной системы, создавая синхронизацию двух полушарий мозга, приводя к лучшей интеграции между исполнительной частью мозга (корой) и эмоциональным центром (лимбической системой) и улучшая синтез мыслей, эмоций и поведения [78]. По сути, Криппнер говорит, что коллективные ритуалы помогают мозгу становиться более зрелым в эмоциональном плане и тем самым способствуют лучшему взаимодействию человека с другими людьми.
