Мы разместили в блоге Дона обращение к членам моего онлайн-сообщества с просьбой проводить дважды в неделю собрания, на которых они будут направлять Дону целительное намерение, а он, в свою очередь, начал вести дневник своего состояния.
«В то время, когда это происходило, мое самочувствие начало улучшаться, – написал он мне. – Это не было немедленным исцелением, но мне стало лучше, и я испытывал меньше боли».
Когда Дон посетил ревматолога, как делал это каждые полгода, он смог впервые сказать врачу, что чувствует себя совершенно фантастически.
– Я все еще прочно склеен, но чувствую, что стал более гибким, и испытываю гора-а-аздо меньше боли, – сказал на приеме Дон. – Не припомню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя лучше.
Затем врач взял свой стетоскоп, чтобы прослушать сердце Дона, и попросил его сделать глубокий вдох. Под конец вдоха врач внезапно взглянул на Дона с недоверием на лице и сказал:
– Ваша грудина чуть двинулась!
«Врач вообще сидел с открытым ртом, – написал Дон. – У меня не было спонтанного исцеления, но эксперимент по намерению привел мои шестеренки в движение, и мне стало намного лучше, и к тому же это заставило меня признать, [что] то, как я думаю, влияет на мое здоровье и даже на мир вокруг меня».
Я думала, в этих группах будет происходить что-то подобное, что-то, продвигающее идеи, заложенные в моих книгах, и приносящее какие-то физические изменения или улучшения.
Это могло быть эффектом плацебо, упражнениями на развитие оптимизма – чем-то наподобие массажа или маски для лица.
Я сказала, что мы собирались в Чикаго, но на самом деле мы не приблизились к нему и на пушечный выстрел, так как семинар проходил в городке Шаумбург в штате Иллинойс. Мы могли находиться где угодно в Америке, в одном из этих массивных гостиничных комплексов, что стоят вдоль шоссе. Отель «Ренессанс» с конференц-центром, выбранный нашими организаторами в основном за его расположение (17,5 км от аэропорта О’Хара), был самым крупным и фешенебельным в Шаумбурге, образцовом городке округа Кук в пределах Золотого коридора северо-западного Иллинойса, названного так из-за «золотой жилы» торговых центров, промышленных парков, компаний «Форчун-500» и ресторанов «Хутерс» и «Бенихана» вдоль автострады 90. В Шаумбурге размещались главные офисы компании «Моторола»; а торговый комплекс «Вудфилд», до которого было рукой подать от нашего отеля, был одиннадцатым по размеру в США. Правящая элита городка обладала достаточным финансовым чутьем, чтобы после открытия аэропорта О’Хара и северо-западного управления платных дорог «Тулвэй» осознать все экономические возможности превращения сонного сельскохозяйственного района в престижный пригородный жилищный комплекс и оперативно обустроить даун-таун (в лучших традициях отцов-основателей), зарезервировав обширные территории для будущей коммерческой застройки. Спустя 46 лет этот поселок городского типа обзавелся завершающими 45 акрами, вклинившимися между изгибом автострады 90 и шоссе 62 и преобразившимися в элегантный отель, в котором мы теперь остановились.
Мы продолжали обкатывать идеи об устройстве этих групп, пока я весь день показывала Брайану окрестности поблизости от тех мест, где провела первые два года в колледже при Северо-Западном университете и одну зиму на редакторской стажировке в журнале – представьте себе – «Плейбой». Мы прошлись до берега озера Мичиган, где по-прежнему, несмотря на позднюю весну, с водной глади налетали суровые порывы ветра, проникавшие под наши легкие куртки. «Нужно ли нам размещать их по кругу, – спрашивали мы себя. – Нужно ли им держаться за руки? Куда нужно помещать того, над кем они будут целительствовать, – в центр круга или вместе со всеми? И сколько времени им нужно удерживать целительное намерение?»
Вечером накануне конференции мы сидели в похожем на пещеру атриуме рядом с электрическим камином, глядя на фонтанчик, плясавший перед гигантским прудом, отделявшим нас от восьмого офиса компании «Тулвэй».
Мне все еще казалось, что я со своими открытиями не готова к проведению этого семинара, и у меня не было многих ответов.
Я беспокоилась о том, что случится завтра. Мы продвигались так осторожно в наших больших экспериментах, до последнего времени избегая вовлечения испытуемых участников, поскольку не знали, получим положительный или отрицательный эффект. Я также чувствовала свою незащищенность. Впервые мы будем работать «без страховочной сетки», без какого-либо слепого или научного метода. Что, если кто-то пострадает? Мы подумывали, не следует ли нам сделать заявление об отказе от ответственности. Но одно казалось несомненным: группы должны стать в круг. Завтра все это должно выясниться.
Мы встретили наше общество числом около сотни человек тем же вечером в просторном актовом зале. В субботу после ланча мы поделили их на малые группы от 8 до 12 человек, убедившись, что большинство из них были совершенно незнакомы. Мы попросили, чтобы люди с физическими или даже психическими недугами назвали себя. Им нужно было рассказать о своем заболевании остальным участникам, после чего группа должна была встать в круг, взяться за руки и направлять в унисон целительные мысли этому человеку, удерживая свое намерение десять минут – совершенно произвольный период времени, выбранный нами для наших больших экспериментов.
– Это просто очередной эксперимент, – сказала я им перед началом. – Любые переживания, полученные вами, будут приемлемы.
Мы включили музыку, которую использовали для больших экспериментов, и смотрели на группы людей, казавшиеся такими естественными и сплоченными. Перед тем как разойтись, мы попросили наших участников с недугом, чтобы они были готовы описать свои переживания и текущее умственное, эмоциональное и физическое состояние на следующее утро, а затем сделали глубокий вдох и приготовились ждать итогов.
– Не пытайтесь придумывать улучшения, если их не будет, – сказала я им на прощание.
Мы оба были неразговорчивы в тот вечер, тихо сидя за ужином с Рэ и М. А., нашими организаторами конференций, так как пытались сосредоточиться в основном на проведении семинара даже в большей степени, чем на возможных результатах отдельных групп.
Когда семинар возобновился в воскресенье, я попросила тех, кто направлял свое намерение, выйти вперед и рассказать об ощущениях. Затем в передней части комнаты выстроились в ряд примерно десять человек, и мы, в свою очередь, вручили каждому из них микрофон.
Мы с Брайаном, добродушно посмеиваясь, приготовились услышать о ничтожнейших улучшениях, но не были готовы к тому, что произошло.
Одна из наших пациенток, страдавшая нарушением сна и ночной потливостью уже много лет, впервые за долгие годы спала спокойно. Другая женщина, у которой сильно болела нога и во время сеанса разболелась сильнее обычного, сообщила, что к полудню боль настолько уменьшилась, что лучшего самочувствия она не припомнит за последние девять лет. Женщина, страдавшая мигренью, проснулась без боли, и также без боли проснулась другая женщина, страдавшая жуткими желудочными коликами и синдромом раздраженного кишечника. Одна из женщин с депрессией почувствовала улучшение на этих выходных. И подобные истории продолжали звучать примерно в течение часа.
