— Думаю, да.
— Что ж, тогда Люба оформит вам билет и перешлет данные. По документации заодно соберет небольшой пакет, захватите туда с собой. В остальном, думаю, вы сами все прекрасно понимаете, форма одежды и прочее — как у нас. Да и часть работников вам знакома. Ну идите тогда, Любе напомните про билет и бумаги.
— Хорошо, спасибо.
Он только кивает в ответ, а я вот радуюсь, как девчонка. Последние года три мы с Ромкой никуда не выезжали — как только у свекра начались проблемы с бизнесом. Потом — со здоровьем, инфаркт, смерть… Опять же дела у Ромки не пойми как идут. И для меня эта поездка не просто рабочая, но и мини-отпуск, чтобы встряхнуться и переключиться с повседневности.
Ромка относится к новости позитивно, хотя я и побаивалась, что он будет против.
— Отдохнешь заодно, — говорит мне в субботу, когда я собираю вещи. — Сменишь обстановку. Все равно я сейчас с головой в работе.
Чуть не ляпаю: ты всегда в ней с головой, — но успеваю сдержаться. Ни к чему создавать конфликты там, где можно обойтись без них. И я, честно сказать, уже привыкла к тому, что вижу мужа не так уж часто. Обычно он не появляется раньше десяти вечера, если у них там какой-то крупный проект, может и в выходные зависнуть в офисе.
Сейчас вот проблемы — его опять нет дома. Это поначалу мне было одиноко, депрессивно, особенно первое время после переезда в Москву. Никаких подруг, беременность, маленький ребенок, перевернувший привычный уклад жизни с ног на голову. Родители далеко… Сейчас все это позабылось, осталась только мысль, что было тяжело.
Тогда Ромки очень не хватало рядом, а сейчас… Стыдно признавать, но сейчас стало как-то все равно. Я приспособилась выстраивать свое время с учетом того, что мужа рядом нет.
До вокзала он меня отвозит, но провожать не идет, сейчас в аэропортах с этим строго, много волокиты ненужной, потому прощаемся на входе.
— Ты звони, не забывай меня, — он улыбается, обнимая за талию, я качаю головой, посмеиваясь.
— Ты тоже сильно не шали, — отвечаю ему.
Пока иду к металлоискателю, несколько раз оборачиваюсь с улыбкой, Рома смотрит вслед, делает знак рукой, когда загружаю чемодан на движущуюся полосу. Посылаю ему короткий воздушный поцелуй.
Долго вожусь с багажом, регистрацией, туплю на стойке, когда девушка выдает мне билет в бизнес-класс.
— Это какая-то ошибка, — качаю головой, она снова все проверяет, и говорит, что все верно. Удивленно иду в зал ожидания, ничего себе Михалыч расщедрился. Обычно он ненужных растрат не позволяет. Надеюсь, это все-таки не случайная ошибка, и мне не придется потом доплачивать часть суммы.
Самолет подают вовремя, захожу одной из первых. Мы с Ромой летали бизнес-классом, но опять же давно, так что я чувствую себя немного скованно, усаживаясь к окну на мягкое кресло. Рассматриваю взлетную полосу, когда слышу голос стюардессы:
— Вот ваше место, присаживайтесь, пожалуйста.
Поворачиваюсь и замираю, сердце пропускает ход. Рядом с моим сиденьем стоит Тимур.
Глава 23
Я не сразу понимаю, что происходит, хотя догадка, безусловно, меня посещает. Тимур садится рядом со мной, улыбаясь бортпроводнице.
— Спасибо вам, если мне что-то понадобится, я вас обязательно позову.
Девушка удаляется, выдав напоследок улыбку, Тимур переводит взгляд на меня. Встречаемся глазами, и я отворачиваюсь, качая головой. Потом, правда, снова смотрю на него.
— Ну и зачем все это?
Он вздергивает бровь, но, слава богу, не начинает играть в непонимание.
— Если ты о твоем назначении, то тебя предложил Каневский, я не стал противиться.
— А ты что в Питере забыл?
— Еду проверять свои догадки касательно перебежчиков во вражеские тылы.
— То есть мы типа случайно оказались в одном самолете? — я складываю на груди руки.
— Конечно, нет. Каневский бы точно не стал разоряться на бизнес-класс, так что пришлось мне.
— То есть Люба в курсе? А если она решит, что мы с тобой…
Не договариваю под его заинтересованным взглядом.
— Ну продолжай, — усмехается Тимур, усаживаясь удобнее. — Мы с тобой что?
Быстро оглядываю его: сегодня Тимур одет совсем не по-деловому, штаны защитного цвета и черная футболка. Я так вообще в удлиненной рубашке из тонкой ткани и шортах. Я точно не планировала никаких встреч, а по прогнозам в Питере, как и у нас, жара.
Тимур в отличие от меня не стесняется: медленно ведет взглядом от моих коленей вверх, замирает на груди и наконец смотрит в глаза. Усмехается нагло, а я качаю головой.
— Чего ты добиваешься, Тимур? — все-таки спрашиваю его.
— Ничего. Просто подумал, раз уж мы летим туда на одном самолете, почему не полететь вместе?
Несколько секунд сверлю его взглядом, пытаясь понять, верить его словам или нет. Так и не решив до конца, задаю вопрос:
— И что ты собрался делать в питерском офисе?
— Поболтаю с персоналом и заказчиком, проверю кое-какие свои догадки.
— Прямо всемирный заговор в отдельно взятой компании.
Тимур пожимает плечами.
— Пока мне платят, я работаю, а заговоры сами по себе мне мало интересны.
— Поделишься мыслями на этот счет?
Тимур неопределенно качает головой.
— Каневский заимел в недругах кого-то более влиятельного, чем он, и как сначала ему дали зеленый свет благодаря греку, так теперь перекрывают кислород. Ничего нового.
— Из-за той истории с девушкой, которую не поделили?
Он только усмехается, но ничего больше не говорит. Пауза, возникшая между нами, тут же заполняется неловкостью, по крайней мере, с моей стороны точно. Отворачиваюсь к окну, размышляя над услышанным.
Если я прямо спрошу Михал Михалыча о том, сам ли он решил меня отправить в командировку или на этом настоял Тимур, ответит он правду? А если сам, а я тут с такими претензиями, сразу возникнут ненужные вопросы. Что там еще Люба себе надумала по этому поводу… Вдруг я вернусь, а в офисе уже слухи пойдут?..
Снова поворачиваюсь к Тимуру, но не успеваю ничего сказать, поймав его взгляд.
— Перестань так смотреть, — говорю негромко, коря себя за странное волнение, тут же прокатывающееся по телу. Он снова усмехается.
— Как так?
— Ты знаешь, как.
— Как будто хочу тебя трахнуть? Так я действительно хочу.
Чувствую, как мои щеки заливает румянцем, а волнение сменяется горячим томлением, оседающим внизу живота.
— Зачем ты это говоришь? Чего хочешь добиться? — хмурюсь, надеясь, что он не замечает моего состояния.
