Он кивает.
— Но я…
— Подожди немного. Скоро сама все поймешь, — говорит он. — Мы сразу понимаем, а у людей может пройти время.
— И ты решил сразу же надеть на меня кольцо, — я верчу рукой, на котором блестит обручка.
— Был бы другой выход — я бы подождал, и мы вместе, как и полагается, пошли бы к алтарю. Но только так я смогу тебя защитить.
— Защитить от чего? Откуда ты взял, что тот яд предназначался мне?
Конечно же, он мне ничего не скажет. Или придумает отмазку, или вовсе пойдет спать.
— Когда тебе стало плохо, тебя отвезли в больницу. Я предчувствовал, что что-то не то, и поставил рядом с палатой своего человека, на всякий случай. А через несколько часов в палату кто-то хотел проникнуть. Охранник погнался за ним, схватил за куртку, но тот сбросил её и сбежал. В кармане был шприц с той замой заразой, которую тебе подсыпали. Дрянь, кстати, редкая. Так просто не купишь.
В моей груди что-то дернулось. Ну, черт возьми, не верю! Кому может быть нужна моя смерть?
— Это не…
— Я тебе не вру. И никогда не совру, — говорит Богдан, смотря мне в глаза. А я, глядя в его, понимаю, что это правда.
***
— Может, твои конкуренты хотят убить меня и обвинить тебя в моей смерти? — спрашиваю у Богдана, удобно расположившись на диванчике и положив голову на его плечо.
— Вряд ли. Конкуренция конкуренцией, но они все-таки бизнесмены, а не мафиози, — отвечает он. — Даже если кто-то из них пошел бы на подобное, то если все всплывет, им и их компании будет не сладко.
— А тот человек, что хотел пробраться в палату? Его же видел как минимум твой человек. Ну и не телепортировался же он в больницу. Встретился с персоналом, с другими пациентами.
— Его ищут, но, скорее всего, это какой-то уличный бандит, желавший заработать. У него вид и татуировки бывшего зека. Вряд ли он знает, кто его нанял.
— Почему именно сейчас? Почему все так сложно? Господи, да убить меня можно было в любой момент, когда я выходила из дома за хлебом!
— Я не знаю, — отвечает Богдан, поглаживая меня по волосам. — Может, ты что-то видела? Стала свидетельницей чего-то? Может, твой бывший парень рассказал тебе, что уклоняется от уплаты налогов?
— Да нет, конечно. Рамзан и неуплата налогов? — я смеюсь. — У него и дела-то никакого нет и не было никогда. Подрабатывал то здесь, то там.
— А женщина, с которой ты его застала — она не могла быть женой какого-нибудь политика?
— Понятия не имею, чья она жена. Первый раз её видела. Надеюсь, что и последний.
— Его не могут найти.
— Надеюсь, что сгнил где-нибудь в яме. Хоть наверняка укатил к родственникам.
— Он точно не был замешан в чем-то криминальном? К вам заходили странные люди, или он встречался с кем-то подозрительным?
Я вздыхаю.
— Я даже не догадывалась, что он мне изменяет. До последнего надеялась, что это неправда. Врать он хорошо умеет, и наверняка смог бы это скрыть. Можно не будем про него? От одного упоминания по коже холодок идет.
— Хорошо, — Богдан гладит меня по голове, а за окном тем временем восходит солнце. Первые лучи мягко скользят по снежному ковру, отбиваются от припорошившего ели инея, от чего кажется, что деревья на улице светятся. Небо чистое, без единой тучки, мягкого голубого цвета, какой бывает только зимой.
Чувствую, что вот-вот снова усну. Как же приятно лежать на плече у этого мужчины…
Сама не знаю, что чувствую к нему. Может, это и есть проявление той самой истинности, про которую толком знают только сами оборотни, но хоть он и говорит, что меня пытались убить, рядом с ним не ощущаю опасности.
Он кладет руку мне на плечо, и так и хочется уснуть тут с ним.
— Танюшка скоро проснется?
— Наверняка, как только откроет глаза, захочет увидеть своего пони.
— Надо бы приготовить завтрак.
— За это не переживай. Бланка все сделает.
— Её блины какие-то пресноватые. Вот и думаю порадовать вас с Танюшкой чем-то вкусненьким. Надеюсь, она не будет против.
— Скорее всего, обрадуется помощи.
— Схожу тогда, гляну, что есть из продуктов и что из этого можно приготовить, — поднимаюсь, потягиваюсь. Кажется, сонливость понемногу проходит.
— Нравишься ты мне, — говорит он. — И дело не только в истинной паре.
— И чем же?
— Те женщины, которых интересую я, мечтают никогда в жизни не заходить на кухню, — вздыхает он.
В ответ я улыбаюсь. Не то, что обожаю готовить и с детства мечтала стать поваром, но приготовить время от времени что-то вкусненькое — почему бы и нет? Мне не лень.
Прохожу на чистенькую и опрятную кухню, заглядываю в холодильник. Продуктов здесь хватает — фрукты, овощи, рыба, мясо, какие-то салаты. В шкафчике нахожу муку, начинаю готовить. Попробую напечь блинчиков, как бабушка в детстве. Надеюсь, им понравится.
Замесив тесто, присаживаюсь у окна ожидая, пока взойдет. Любуюсь заснеженными елями, блестящими аллейками и лавочками. Голова слегка кружится, кажется, давление подскочило.
В глазах слегка темнеет. Может, зря я взялась за это?
Приподнимаю веки и вижу вдали среди деревьев какое-то темное пятно. Приглядываюсь, и понимаю, что это человек. Может, Андрей? Или другой подручный Богдана?
Но всмотревшись, понимаю, что незнакомец явно не хочет, чтобы его кто-либо увидел. Он сидит за деревом в снегу и смотрит прямиком на меня. Затем оглядывается, будто боясь, что его вот-вот поймают, снова переводит взгляд на меня.
Разглядеть его отсюда трудно — вижу лишь серую куртку и темную то ли шапку, то ли волосы. Он что-то держит в руках.
Мое сердце начинает тревожно биться. Отодвигаюсь в сторону так, чтобы он меня не видел, но продолжаю наблюдать.
— Богдан! — зову я, но, кажется, он меня не слышит. А незнакомец тем временем вприсядку, постоянно оглядываясь, перебирается от одного дерева к другому. Он смотрит прямиком в окно, явно надеясь меня там разглядеть.
Зараза!
— Богдан!
Поднимаюсь, заглядываю в гостиную, но его там нет. Блин!
Возвращаюсь к окну, посматриваю в него, спрятавшись за шторой. Первое время не нахожу странного незнакомца, но потом вижу его выглядывающего из-за куста. Он смотрит куда-то в сторону и тут же срывается с места и мчится куда-то в сторону. Затем наблюдаю, как здоровенный мужик, скорее всего, охранник спешит за ним.
Черт, кто это был? Почему он так смотрел на меня. Может, мне показалось, расстояние большое, но вроде бы он был удивлен.
— Богдан!
— Тут я, — оборотень проходит на кухню, глядит туда, где только что прятался незнакомец.
