— Дяди Андрея нет, — грустным голосом протягивает она. — Может, ты…
Она бежит к двери сарая, приоткрывает его, смотрит на стоящего в стойле пони.
— Нет-нет, — останавливаю девочку. — На него нужно надеть седло, а я и этого не умею. Может, пойдем проведаем твоего лиса?
— Стефана? Пошли! — Танюшка бежит вперед, я едва за ней поспеваю. Только бы не было как в прошлый раз, когда она поскользнулась и упала. Мы проходим в том месте, где утром журналист прятался за деревьями. Был прямо вот здесь, за этой елью.
— Не спеши, — придерживаю девочку. — Никуда твой лис не убежит. Слышишь меня?
Она останавливается, я опускаю взгляд и вижу в снегу что-то черное. Это точно не опавшая ветка. Приглядываюсь…
Зараза! Это пистолет! И его точно выбросил тот тип! Блин!
Сердце снова трепыхается, как загнанная в сеть птица.
— Мам, что там? — спрашивает девочка.
— Да так, ничего. Подожди минуту.
Наклоняюсь в желании взять оружие и тут же останавливаюсь. По идее на нем остались отпечатки. Оглядываюсь в поиске охранников, и вижу Андрея, быстро приближающегося к дому со стороны ворот.
— Андрей! — машу ему. — Эй! Андрей!
Он озирается, видит меня, усмехается. Подзываю его жестом.
Пока он идет, мой мозг лихорадочно пытается придумать хоть какое-то объяснение, кроме «тот тип хотел меня убить». Может, он у него был для самозащиты? А может, пистолет и вовсе выронил охранник?
Понимаю, что это лишь желание успокоить себя. Но вдруг вон из тех кустов или с пригорка за воротами на меня смотрит еще один такой же «журналист» с оружием? От этой мысли меня начинает трясти. Страшно не за себя, а за Танюшку…
— Привет, — говорит Андрей, подходя к нам.
— Дядя Андрей! — Танюшка тут же усмехается и прыгает вокруг него, я же молча показываю ему пистолет. Тот наклоняется, аккуратно поднимает его, осматривает.
— Сейчас вернусь, — говорит он, направляясь к охраннику. — Подождите тут.
Черт! Черт! Черт!
Гулять больше не хочется. Вся дрожу, и не от мороза.
— Что с тобой? — спрашивает Танюшка.
— Пошли, — беру её за руку и следую за Андреем. Тот о чем-то говорит с охранником, последний идет туда, где я заметила оружие.
— Нам, наверное, лучше уйти в дом? — спрашиваю у Андрея.
— Мы же только что вышли. Дядя Андрей, покатай меня на пони! — возмущается Танюшка.
— Охраны тут много, — отвечает тот. — Вряд ли кто-то сможет пройти на территорию. Так что можете спокойно гулять.
Спокойно! От спокойствия не осталось и следа. Блин, и куда ушел Богдан? С ним было бы куда спокойнее.
— Пошли, — Андрей берет на руки Танюшку, несет её к конюшне. — Пойдем кататься?
— Ура-а-а! — кричит девочка, а мои нервы все не утихают. Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, кажется, что за каждым деревом, кустом или сугробом кто-то прячется. Иногда даже вижу вдали что-то, но присмотревшись, понимаю, что это тень.
Блин! Нужно взять себя в руки! При чем срочно!
— Тебе нехорошо? — спрашивает Андрей.
— Да так…
— Я тебя понимаю, — говорит он. — Иди в дом, отдохни.
— Нет, пусть мама будет с нами, — возмущается Танюшка.
— Пусть лучше посидит дома. Ей так будет лучше. А мы с тобой покатаемся.
— Хорошо, — говорю я. — Побуду в доме. Только присматривай за ней.
— Мне не впервой, — говорит Андрей, и я, глубоко вздохнув, возвращаюсь обратно. Нет, так не пойдет. Надо с этим что-то делать. Не могу же я бояться выйти на улицу!
***
Через окно наблюдаю, как Андрей помогает Танюшке забраться на пони, как она усмехается. Девочка замечает меня и машет рукой, подзывая к себе. Но я не могу. То ли давление подскочило, то ли еще что-то, почему-то кружится голова. Вижу Бланку, моющую пол, пытаюсь спросить у неё где найти какое-нибудь лекарство. После долгого объяснения на пальцах, она ведет меня в одну из комнат, открывает шкафчик, где вижу блистеры и баночки с лекарствами.
Обезболивающее, противогрипозное и прочее подобное, что есть в каждом доме. Вот, это от давления. Принимаю две таблетки и иду наверх немного отдохнуть.
Почему-то после того, как оказалась здесь, чувствую себя как выжатый лимон. Нет силы ни на что, а проснувшись готова тут же уснуть опять. Понимаю, что какой-то ублюдок подсыпал мне яд, но раз я тут, а не в больнице, то должно быть все нормально?
Какое-то время лежу, смотря в потолок. Иногда прикрываю глаза, дремлю. И оглянуться не успеваю, как проходит пять часов, и день начинает клониться к вечеру.
Поднимаюсь, слышу голос Богдана.
Он с кем-то говорит. Выхожу из комнаты, вижу его и высокого мужчину в камуфляже.
Заметив меня, оборотень тут же бросает разговор. Направляется ко мне.
— Как ты?
— Да голова слегка кружилась днем. Не смогла погулять с Танюшкой.
— Андрей говорил. Ничего страшного. И об оружии, что ты нашла, он тоже рассказал.
— Мне страшно, — говорю я.
— Я проверил того типа, что шастал тут. Он и правда журналист желтой газетенки. Пишет бредни по типу «Галкин в тайне мечтает сменить пол». Странно, что такой вообще сюда приперся, а не выдумал, будто я — рептилоид.
— Тогда чей это пистолет?
— Не знаю. Завтра отвезу знакомому в полиции, пусть проверят по номеру, сделают экспертизу, снимут отпечатки и все такое, — Богдан достает из кармана телефон и показывает его мне. — Ты его знаешь?
С фотографии на меня смотрит рыжеволосый мужчина лет сорока-сорока пяти в больших очках. Довольно приметная внешность.
— Нет, — пожимаю плечами я.
— И не видела никогда?
— Его бы я запомнила, — возвращаю телефон. — А кто он?
— Мой сотрудник, который будто бы рассказал обо мне журналисту. Клянется, что ничего не знает и никаким журналистам не звонил.
— Веришь ему?
— Не знаю, — Богдан вздыхает. — Но что-то мне подсказывает, кто-то водит меня за нос. Этот тип у дома, теперь вот пистолет.
— Думаешь, кто-то из твоих людей тут? Из охраны?
— Пистолет могли добросить из-за забора. Или вообще скинуть с дрона. Но кто-то хочет, чтобы я бегал за журналистами, допрашивал своих людей, занимался чем угодно, только не тем, что нужно. По крайней мере, это так выглядит.
— Мне немного страшновато…
— Не бойся. Я нанял больше охранников, сюда уж точно никто не проберется. Знаешь, а давай на время забудем об этом, — усмехается оборотень.
