— Ты же моя мама, правда? — Танюшка смотрит в мои глаза проницательным взглядом.
А я просто физически не могу сказать нет. Смотрю на её личико, по которому только-только перестали течь слезы, и не могу! Кажется, что у меня отобрали дар речи, и я вообще ничего не могу произнести.
— Ну скажи, — просит девочка, а я все так же стою перед ней как истукан и пялюсь в переполненные надеждой голубые глазки.
К моему счастью, звучит стук в дверь, она открывается. Вижу стоящего за ней оборотня. Он в светло-голубой рубашке и темных брюках выглядит так, будто входит на деловые переговоры. Смотрит на нас, даже едва заметно улыбается.
— Танюш, иди вниз, — говорит он. — Бланка приготовила еду. А потом сходим кое-что тебе покажу.
— И мама с нами пойдет?
Оборотень смотрит сперва на меня, потом на дочь.
— И мама, — отвечает ей.
Девочка вздыхает и медленно шагает за дверь, оставив нас с оборотнем вдвоем. Он смотрит на меня свысока, словно собирается сделать выговор.
— Смотри, чтобы в следующий раз она не падала, — тихо говорит он. — Ничего страшного, но может быть всякое.
— Я хочу домой, — прямо говорю ему. Он остается невозмутимым. Садится рядом, кладет руку мне на ногу, но я тут же отхожу в сторону.
— Танюшке ты нравишься. Мне хотелось бы, чтобы ты и дальше продолжала проводить с ней время. Тем более ты — моя жена, — он демонстрирует свою руку, на пальце которой поблескивает обручальное кольцо.
— Я не давала согласие на женитьбу. Как это вообще возможно? — фыркаю я. — Кажется, вы, Богдан, что-то подсыпали мне на той вечеринке, привезли сюда, надели на палец это кольцо…
— Хватит, — коротко говорит он. — Я уже сказал, что ничего тебе не подсыпал. И перестань обращаться ко мне на вы. Ты моя жена, в конце концов.
— Тогда как это произошло? — смотрю в его глаза, надеясь получить ответ, но понимаю, что его не будет.
— Послушай, придет время, и я все тебе расскажу.
— Мы не можем быть женаты! — вглядываюсь то в Богдана, то в поблескивающее на моем безымянном пальце кольцо.
— Потом покажу тебе свидетельство о браке.
— Девочка называет меня матерью. Хоть я не её мать. Где вообще мать этой девочки?
— Последний раз, когда мы виделись, она лечилась от наркомании, — слегка искривившись, говорит Богдан. — Мне пришлось забрать от неё Танюшку. Сейчас не знаю, где она, и не хочу знать. Связь с ней была ошибкой. Но я люблю свою дочь. Если ты уйдешь — это будет для неё ударом.
— Но у неё есть отец!
— Я не могу проводить с ней столько времени, сколько ей нужно, — отвечает он. — Просто побудь с ней неделю, до Рождества. А там постараемся все прояснить и решить, что делать дальше.
Не понимаю, что происходит. Почему он не говорит, что произошло? Зачем все эти тайны?
— Я в долгу не останусь, — говорит Богдан. — Да и вижу, что она тебе тоже нравится.
— Она чудесная девочка, но я не знаю…
Оборотень поднимает руку и прикладывает указательный палец к моему рту. Я тут же замолкаю, только смотрю на него. Он действует на меня словно гипноз.
— Тише. Все вопросы и ответы мы отложим на потом. Пока что сделай то, что прошу. Хорошо?
Я киваю. Вспоминаю лицо чуть не расплакавшейся девочки, и не хочу больше видеть её слез. Пусть у меня нет своих детей, но Богдан прав — эта девочка почему-то сразу запала мне в душу.
Да и куда мне идти?
Домой? Не хочу. Все никак не забуду про идиота Рамзана. Буду сидеть там и бояться по ночам, что он придет и начнет долбиться в дверь, а то еще встречусь с ним где-то на улице.
Работу сейчас, в праздники, найти нереально. У всех отпуска, все отдыхают.
— Слушай, скажи мне хоть что-то, — умоляю Богдана.
— Скажу лишь, что ты в опасности. И самое безопасное место для тебя — здесь, — говорит он. — Но я скоро решу этот вопрос.
— Я в опасности? В какой еще опасности?
Черт возьми, какая такая опасность может грозить мне? Я же никто! Ему — может. Он — крупная шишка. А вот мне…
Неужели дело в Рамзане?
— Мой бывший? — спрашиваю я. — С ним я сама справлюсь.
— Нет, не он. Не думай об этом, просто поверь на слово, — говорит оборотень. — Самое безопасное для тебя место сейчас — в этом доме.
Сказав это, он склоняется и целует мои губы.
Глава 6
— Постой, постой, — говорю ему. — Все это неправда. Какая опасность…
— Я тебе не вру, — строго отвечает он. — Ты в опасности. Я не знаю, откуда она исходит, и кто хочет тебе зла, но скоро узнаю. А сейчас просто хочу, чтобы ты расслабилась.
Он обнимает меня за талию, облизывает шею, но слова об опасности не дают мне расслабиться.
— Там, на вечеринке, кто-то мне что-то подсыпал? Но зачем? Может, это предназначалось тебе? Кому-то из сотрудников? Точно не мне. Никто и не знал, что я там буду, кроме моей давней знакомой…
— Тихо, тихо. Оставь это мне. Ни о чем не беспокойся, — говорит он. — Просто расслабься.
Его рука ложится мне на бедро, а я вспоминаю ту нашу ночь. Кажется, что это было сто лет назад, в другой жизни. Но этот мужчина действует на меня все так же. Его запах опьяняет, а прикосновения вызывают приятное покалывание кожи.
Он умеет снимать напряжение. Хотя бы на время. Мне тут же хочется забыться.
Рука Богдана забирается под мою одежду. Она кажется неимоверно теплой, особенно после морозной улицы. Мгновенно согревает, заставляя кровь закипать в венах.
В этот момент кажется, что я и вправду дала согласие стать его женой. Наверняка сделала бы это, будь такая возможность. Может, она и была, и я действительно его давала, но не помню…
— Ты слишком напряжена, — шепчет оборотень, а его язык выписывает пируэты рядом с моим ухом, прикасается к мочке, вызывая приятную дрожь по телу, спускается ниже. — Просто забудь обо всем.
Он опять целует меня в губы, приятно щекочет десны языком. У него необычный, непередаваемый, ни на что непохожий вкус. Его рука слегка толкает меня, и я падаю на кровать.
Он, нависнув надо мной сверху, медленно расстегивает рубашку, давая вдоволь налюбоваться правильно сложенным спортивным телом. На мгновенье кажется, что сейчас он аккуратно сложит её и повесит где-нибудь, но расстегнув пуговицы, он стягивает одежду с себя и бросает за спину.
— Подожди, — говорит он, подходя к двери и закрывая её изнутри. — Мы же не хотим, чтобы сюда ворвалась Танюшка.
Я молча киваю, не в состоянии оторвать взгляд от его кожи. Кажется, что я аж отсюда ощущаю её запах. Аромат дорогого одеколона, смешанный с чем-то необычным…
