Андрей помог восстановить события вчерашнего вечера, и сидя уже в машине, Венера размышляла о случившимся. Приятно, когда тебя высоко ценят, но так ли это на самом деле. По словам Тукаева, Джефри Смита осмотрели врачи в Лондоне. Их впечатлил уровень мастерства. В это очень хотелось верить. Можно от всего абстрагироваться и решить, коли другие думают, значит так и есть, но внутренний голос нашептывал, что не настолько она хороша. Так не бывает. Вторая же часть натуры шептала, что после происшествия в спа-салоне, кто ей докажет, что бывает, а чего не бывает? Интересно, сколько существует государственных тайн на свете?
Слова Тукаева успокаивали, и в самом деле, может она выгодное вложение и опытному глазу виднее, какой из нее выйдет специалист через пять лет. Но сам Тукаев с предложением, как кадровик и события в спа-салоне, казавшиеся ничем не связанными, вызывали в Венере чувство страха и сопротивление. Наверное, оттого, что не хотелось ничего менять. И так многое случилось.
Даже если согласится на операцию, в глубине души она знала, что откажется от предложения работы. Андрей будет обижаться, может быть даже не будет какое-то время разговаривать, а в конце концов смирится. А может и нет.
Делая остановки в положенных местах, оставляя подношения в виде монет духу местности, духу дороги, они читали мантры, сведя ладони вместе и поднося их ко лбу, продолжали путь. Они проезжали села, любуясь шумящим льдом Байкала. И Венера поглядывала на мужа ни в силах понять, как все это, все что их окружало можно променять на суетливую, бездушную Москву?
– Дома. Почти дома, – шептала она, отмечая, как ближе к пункту назначения асфальт сменился белым настилом. Все чаще встречались избы с седыми столбами коновязи, обвязанные развевающимися на морозном ветру цветными лентами.
Без хуралов в дацане не шумно. Один-два посетителя, не больше десятка в день. Андрей решил ждать в машине. А она прошла гороо, натаптывая заметенный путь, готовясь к встрече, чувствуя, что отец знает. Ждет. Когда закончила, поклонилась и зашла в маленький домик возле дацана.
Поклонилась низко, с уважением.
Дордже не изменился. Невысокий, с коротким седым волосом в малиновом кашае, перекинутом через плечо. Под ним теплый халат, в руках четки. Кроткая улыбка при виде дочери. На столе маленький чайник. Рядом беленая дровяная печь, окошко, вышитые на атласе узоры с мантрами, календари с праздниками и хуралам. В углу стоял домашний алтарь с репродукциями святых лам, учивших отца.
– Мэндэ, басанган (Здравствуй, дочь).
Она молча села на скамью напротив, наблюдая, как отец спокойными движениями разлил чай по пиалам. Молча выпили его, наслаждаясь сквозящей между нами гармонией. Затем он, убрав посуду в сторону, положил руки ладонями вверх на колени. Она тоже.
Он начал читать длинную мантру. Звук вибрировал в его груди будто в аэродинамической трубе, басовым речитативом ударяя гудящим дрожанием по ней, пропуская звуки по солнечному сплетению, по энергетическим каналам чакр, пока не обрушился через маленький колокольчик, очищая пространство вокруг.
На душе успокоилось. Мир отступил и перестал существовать. Безмятежная умиротворенность окутала, и Венера открыла глаза, посмотрев на него.
– Ты знаешь, что такое Сангэ?
– Благое. Освобождающее вдохновение, – она выбрала буквальный перевод с тибетского. Отец едва заметно кинул, соглашаясь. Многие утверждали, что Лама Дордже Баргузинский, давно достигший просветления, обладает даром ясновидения.
– Еще община, басалган. Собрание учеников. Арья.
Она не совсем понимала, к чему он. Но не сомневаюсь, значит требуется знать. Арья – человек, постигающий пустоту напрямую, не опирается на какие-либо косвенные признаки. Отец сам такой. Поговаривали, он продвинулся в духовных практиках, как никто из живущих ныне. А ее сложности, ее карма, он не будет осуждать Венеру. Хотя все равно ей жутко стыдно.
– Мне нужен совет.
– Ты о суре?
Девушка кивнула, заметно потеряв душевное равновесие.
– Он сильно походил на человека из реальности. Светился. Убил женщину. А мне предложили работу, – она говорила сумбурно, волнуясь, надеясь хотя бы на подсказку.
– Суры очень опасны, басанган. А ты продавец Сангэ.
Такое слышать пусть и от приемного отца обидно. Сердце давилось тяжестью, кольнуло. Противна сама мысль, отец считал ее не человеком, спасающим чужие жизни, а обыкновенным торгашом.
– Вы не делаете бесплатно.
Бесплатно не делают. Они вообще ничего не делают без контроля государства. Это противозаконно и неправильно. Да и зарплату никто не отменял, жить тоже на что-то надо. И вообще не ругал он ее, а констатировал факт. И пусть Венера не всегда понимала, смысл сказанного, как показывала жизнь, он потом доходил до нее. Она же приехала за советом, стоит ли ехать в Москву или нет.
– Ценно только Учение.
– Как будто это помогает изменить мир, – проворчала она, понимая, что ведет себя неблагодарно, но все равно ничего не могла с собой поделать.
Он посмотрел на нее, едва заметно вздохнул, наверное, подумав, что она безнадежна. Губы великого Ламы дрогнули в легкой усмешке.
– Запомни, басалган, достаточно всего лишь одной молитвы.
Ну да, ну да, хорошо сидеть в стенах дацана и говорить об этом. Венера ухмыльнулась. И все же покорно склонилась в поклоне, получила его благословение, поклонилась Янжиме, а затем собралась обратно. Вот и ответ. Можно съездить, но не стоит браться за предложение и переезд. Она радостно выдохнула.
Отец вышел проводить до ворот дацана, неторопливо шагая по мощеной плитке, не обращая внимания на вьющихся под ногами собак, коих при любом дацане водится множество.
– Я вернусь? – обернулась она, решив на всякий случай уточнить.
– Вернешься, – он ласково погладил ее по плечу. – Без мужа. Не забывай искать Прибежища в Трех драгоценностях. Сохраняй бдительность.
Уже у машины отец сунул руку в свой кашае. В таких обычно носят санг для благовоний. Достал оттуда крошечный мешочек.
– Подарок.
Глядя на него, она с удивлением взяла в руки. От отца принимают с благодарностью. Он редко что дарил ей в детстве, да и вообще.
– Что это? – спросила, разглядывая выцветшую печать на потертой ткани. Вертикальные пыльные символы. Квадрат. Круг. Крест. Снова повтор. Квадрат. Круг. Крест.
– Ключ к успеху, – произнес тот, впервые на ее памяти неожиданно улыбнувшись.
– Спасибо.
Пару секунд она обдумывала услышанное, затем тряхнула головой, села в машину. Андрей завел мотор.
– Ну, что сказал? – он сгорал от нетерпения.
– Сказал съездить, – ответила она, сжимая мешочек в руках.
Обдумывая услышанное, сказанное и не сказанное, спустя час, она открыла подарок. Внутри оказался кулон. В золотой тончайшей оправе сантиметровый шарик из материала, похожего на белый полупрозрачный нефрит с золотыми вкраплениями. Талисман. Венера вздрогнула. Значит, он ей понадобиться, верно?
