Каждый из них проходил это со своей женщиной и ни один раз. Все их женщины медленно и верно становились странными. И потому, он наблюдая за Венерой задавал себе тот же вопрос, что и Мэдокс предыдущие месяцы. Простой вопрос с жизнью на кону. Хочет ли он, что бы Венера также влюбилась в него до безумия. Хочет или нет?
Сцена 12
Подписанием документов, оформлением и прочими делами по трудоустройству занимался Тукаев. И скоро состоялся их переезд в Лондон. Дом на Хаммерсмит в три спальни и две ванные, предоставленный в пользование работодателем, оказался большой постройкой викторианской эпохи с камином и современным ремонтом. Опасения Андрея по поводу кранов подтвердились. Внутри кухни имелся садик с барбекю и столом на четыре персоны. Его счастью не было предела.
От дома легко было дойти пешком до станций метро. А кругом множество ресторанов и магазинов.
– Что ты от меня хочешь? – спрашивала Венера Андрея в ответ на претензии к ее невероятной занятости. – Свободного времени у меня нет.
И в самом деле, его оставалось немного.
– Я никогда не смогу жить, как Алиса, хотя бы потому, что работаю.
Это было правдой, все магазины и закупки лежали на муже. В обилии выбора и незнакомых товаров помогала разобраться Алиса. Она жила на той же улице. И бывшая подруга, узнав об их переезде, вероятно соскучившись по дому, сменила гнев на милость. Решили, кто старое помянет, тому глаз вон. Так что Алиса показывала город, знакомила с русскоговорящими людьми, советовала компании по подбору персонала.
– Не упрекай меня, – Андрей неизменно обижался. – Я давно бы нашел работу, если бы были друзья. Но здесь все говорят на тарабарщине. Не английский, а сплошной диссонанс в нос из хрюкающих междометий. У всей нации поголовно гайморит и в придачу кол в заднице.
А жизнь в Лондоне походила на сказку для мужа, и работать он явно не спешил. Скорее всего, надеялся увести Алису домой. Такие каникулы на содержание сроком на шесть месяцев. Венера смеялась, полагая, что привыкание требует времени. Они оба ходили на языковые курсы, но учеба давалась ему с трудом.
– Я уверена, что Алиса тоже не видится с мужем. Он же все время в командировках, – рассуждала она, обычно поспешно собираясь на работу и отдирая от подошвы носка очередной кусочек бумаги, демонстративно и возмущенно показывая его мужу. «Это что»?
– Она же справляется как-то.
От нечего делать Андрей вспомнил о детском хобби – мастерил оригами и прочую ерунду из бумаги. У него выходили неплохие многослойные открытки. Из-за этого по всему дому валялись маленькие обрезки, ножницы, круглые держатели без лезвий, а иногда и с ними, в зависимости от того, где он располагался со своим самовосстанавливающимся ковриком для резки. Тихо закипая, Венера выкидывала клочок в мусор, лучше бы он нашел работу по специальности.
– Предлагаешь записаться на фитнес и начать ходить в спа? Ой, дорогая, – гримасничал Андрей, повысив голос до писклявого, изображая как накладывает макияж. – Я не знаю, что сегодня надеть и куда засунуть член – в попку или куда-нибудь повыше. Боюсь попасть впросак. Так что ли? Нет, лучше бумажки.
– Но ведь ты сам хотел, помнишь? – она снова засмеялась, обуваясь, но уже над другим. Над тем, как часто правда лежит на поверхности фраз, не осознаваемых догадок о других, о жизни. – Я почти готова. Выходим?
Сегодня она шла не на работу впервые за много месяцев. Медицинский центр существовал пятьдесят лет, и руководство приняло решение отметить дату открытия большим приемом для сотрудников. Арендовали часть территории парка Рэйвенскорт с детским бассейном и пляжем. Организовали несколько концертных площадок с зонами фудкорта, где желающие могли насладиться едой и музыкой.
– У них наверняка потом будет вечеринка для своих, – досадовал Андрей, наблюдая, как Венера вертится у зеркала в кружевной летней юбке с лифом на бретельках.
– Что скажешь?
– Для твоего цвета кожи нормально, – ответил он почти равнодушно.
– Верно, загореть некогда.
– Это ты к тому, что мне есть когда?
Она лишь покачала головой, отворачиваясь, последнее время он часто раздражался, сетовал на невозможность найти работу, постоянное ее отсутствие дома, усталость. Впервые за много недель они вышли вместе, и Венере было все равно, чем он там мучается. Она сто лет не отдыхала, как нормальные люди.
Погода в Лондоне менялась часто, стремительно, а главное – он казался теплее Улан-Удэ. Ее мысли так или иначе часто кружили вокруг Брицкрига. Ей хотелось бы встретить его вновь. Увидеть сегодня, как он смотрит, если он будет вообще на этом праздники жизни. А будет ли? Все-таки праздник был для персонала, а обычно в России на них бывало начальство. Так что шансы увидеть Марса были велики.
Она в мельчайших подробностях вспоминала ту единственную встречу во время собеседования. Теперь глядя на красный кружевной комплект, она улыбалась, ощущая смущение от собственного идиотизма и сладость от желания.
«Широкие стандарты»… Ей хотелось бы узнать подробней о стандартах Марса Блицкрига. Он держал слово. Ее расплющенную самоуверенность пришлось отскребать от плинтуса жалости к себе ни один день. Но Венера не жалела о той встрече. Да и с первого дня работы некогда было.
Частный центр занимал огромное десятиэтажное здание, по размерам не уступавшее офисным центрам. Казалось, что в ней оперировали все, что только можно оперировать.
Ее с первого дня определили в команду доктора Ивана Шепарда, отвечающего за кардио-трасплантации. При первом же ассистировании в операции рыжеволосый, коротконогий, с пивным пузом, бог хирургии доказал, что она понятия не имеет с какой стороны держаться за скальпель. Венера переживала, дрожала, дома заливалась слезами, потому что Шепард был жесток в откровениях и не стеснялся в выражениях.
После первой же операции он вышел с ней за дверь операционного зала и начал трясти за плечи, вопя на весь этаж.
– Ты думаешь, знаешь что-то о хирургии?! Считаешь, что тебя взяли за хорошие результаты?! Так вот, ты ничего не знаешь! Я не знаю, чему вас там учат в Сибири, но…
– На Дальнем Востоке…
– МОЛЧАТЬ! – он так резко отпустил ее, что Венера ткнулась спиной в стену. – Я бы тебя даже к медведю не подпустил!
А еще она злилась и смогла себя взять в руки. Она точно плохая жена, но твердо знала, что хороший хирург. Может быть не лучший в мире, но хороший.
После случившегося Венера проводила все время на операциях, как бы ни уставала, как бы рано или поздно они ни начинались. А затем ночью пошагово разбирала каждую, мысленно воспроизводя в голове, пока не валилась с ног и не засыпала, где придется.
Утром в той же одежде шла на работу. Так что до кровати она добиралась редко и не меньше десятка раз спала на полу дома, в прихожей. Не было сил дойти до спальни. Андрей доносил ее спящую до кровати, раздевал и клал рядом мобильный, предварительно включив будильник на следующий день.
