С Венерой он виделся мельком утром, когда приходил со смены, а она уже уходила на работу. Жизнь перестала казаться сказкой. На Алису времени не оставалось совсем. Но все равно душу грела мысль, что скоро выходной и вот тогда они оторвутся по полной. Тот удачно пришелся на середину рабочей недели Венеры и никто не должен помешать.
Так и произошло. Алиса пришла к нему утром, с булочками и свежим кофе, и выглядела как обычно обворожительно, но бледной. Словно слегка выцвела и потеряла сексуальный запал, расходящийся от нее шлейфом, куда бы она ни шла.
Они сидели в летнем садике, наслаждаясь ничегонеделанием, доносящимися звуками птиц, машин, шелестом деревьев.
– Что произошло? – желудок Андрея свело от страха, неужели она пришла сказать ему, что бросает его. Что он будет делать?
На ее лице мелькнула улыбка, и она выразительно колко посмотрела на него.
– Мэдокс перестал быть импотентом.
Прозвучало как-то странно, по-идиотски, настолько, что он нервно засмеялся, и, не сдержавшись, съязвил:
– Что, перестал тебя любить?
Алиса молчала, неспешно и как-то собранно потягивая кофе.
– В некотором роде.
Возникла мучительная, долгая пауза.
– Ты бросаешь меня?
Она удивленно посмотрела на уже бывшего любовника, поняв, что слегка забылась и давно молчит, разглядывая в заборе неведомую никому точку.
– Ты знал, что все когда-нибудь закончится, – она поднялась и взяла сумочку в руки, разыскивая сотовый. Ей хотелось побыстрее уйти и позвонить мужу. На мгновение она зашаталась, не справляясь со слабостью, и начала падать. Андрей подхватил ее.
– Голова последние дни все время кружится, – вместо сотового, она достала упаковку обезболивающего.
– Может ты беременна?
Мысль ей понравилась, воодушевила, и она загорелась от счастья, на мгновение став прежней бесшабашной Алисой.
– Я об этом не думала, – она сунула таблетку в рот, запивала ее кофе, в радостной взволнованности изучая в инструкции, что там говорилось касательно беременных. – Было бы чудесно. Мэдокс хочет детей.
Андрей приподнял бровь.
– А может быть он мой.
Алиса выглядела настолько удивленной, что засмеялась.
– Нет. С тобой я пила противозачаточные, – она улыбнулась, вспорхнула со стула и покинула дом в поисках ближайшей аптеки с тестами на ХГЧ.
***
Джон Смит никогда не верил в вампиров, магию и прочую ерунду. Он выбрал полицию и всегда стремился работать в отделе специальных расследований Скотланд-Ярда, потому что его отец тоже там работал. Ему доставляло удовольствие ощущение от ежедневного осознания, что он приносит пользу своей стране. Безусловно, карьерные перспективы его тоже волновали и сильно, но смысл его жизни состоял именно в работе. Он приносил огонь правды туда, где до него царило зло, где мрак и несправедливость съедали все светлое и лучшее, что было в людях. Где правильные и законопослушные граждане отходили, опустив руки, где не срабатывал закон и обычная полицейская система.
Поэтому, когда он узнал о новом работнике лаборатории в клинике компании «Сафино», и о том, что у того есть серьезный мотив не любить ее владельцев, а именно одного из них, в лице Мэдокса Мэдса. Он не мог не воспользоваться и не прийти к нему с дружеской беседой.
– Нам нужна ваша помощь, – признался он, после длинного рассказа о подозрении на преступную деятельность компании «Сафино». Торговля всем подряд, решения о развитии отраслей, долговые обязательства, финансовые системы, армии – все это контролируется ими. У них даже заведено дело на Марса Брицкрига. Смит, правда, умолчал о том, что оно приостановлено по прямому приказу вышестоящего руководства. И он готов землю рыть, чтобы снова дать ему ход. А для этого любые средства хороши.
– Стойте, вы меня, что вербуете? – по радостному выражению лица спрашивающего, Смит понял, что нужно сказать «Да» и кивнул.
– Уму непостижимо! Прямо, как в гребаных боевиках. Ладно, и что вы хотите от меня?
– Никто ведь не контролирует, как ты сжигаешь мешки?
– Нет.
– И видеокамер там нет?
– Ну да.
Смит выразительно посмотрел на вербуемого.
– Я хочу знать, все ли органы вырезаются у реципиентов. Для этого придется их вспарывать и смотреть все пакеты. Они маркированы буквами разных операционных и этажей. Мы дадим список тех, где есть трансплантация.
– Это противозаконно, – заартачился он, опасаясь непонятно чего.
– Нет. А вот вырезание здоровых органов у доноров – да.
– Вы серьезно? – он уже был не рад, что согласился. – Это же огромная корпорация, они и сами могут, кого угодно убрать, а я сожгу, даже не зная об этом. Я все время об этом думаю. На кой нам в это макаться? Зачем? А если меня убьют?
– У нас лучшая в мире система защиты свидетелей. Я хочу знать, что удаляется у всех реципиентов и доноров, а что остается. И все. Если поможешь, сможешь остаться здесь жить и без помощи жены.
И он согласился. Согласился, потому что все больше и больше склонялся к мысли о том, что Алиса для него больше, чем любовница. Но что он мог ей предложить? Теперь у них бы появился шанс.
Сцена 16
На рассвете Венере позвонила Мэри, анестезиолог из ее команды. Крупная, седовласая, она красила волосы в коричневый цвет и носила очки в старомодной роговой оправе.
– Проблемы с Руфусом, – сообщила толстушка.
Неужели облажалась? В отчаянии Венера думала, что нужно с этим завязывать. Она просто кончится от вины и стресса, и не нужны будут никакие деньги, карьера, если будет так нервничать и не возьмет себя в руки.
– Что у него?
– В дренажной трубке желчь.
По-быстрому приняв душ, оставила записку на столе, она поехала в клинику. По дороге мысленно воспроизводя в голове все шаги операции.
Осмотр показал, что скорее всего желчь сочилась из того места, где она сшила желчный проток. В операционной два конца протока выглядели нормально. Но у Руфуса всю накануне ночь наблюдалось нестабильное состояние.
– У него низкое кровяное давление? – спросила она медсестру, смотря на дренажную трубку. – Выглядит ужасно.
Та кивнула.
– Мэри, дай команду готовить операционную, у него плохой приток крови, скорее всего протоки разошлись. Где Шепард?
– У него выключен телефон. Никто не знает. Велел не оперировать и ничего не делать с пациентом без него. Убьет.
– Я сказала – готовьте операционную! – закричала она в голос, меняя командные мощнейшие вибрации таким образом, что ослушаться было невозможно, готовая кого-нибудь сама убить в этот момент. – Живо!
