Все, кому нужно, сделали выводы и больше не кочевряжились. Урок удался. Десять лет прошло, но многие ту историю крепко запомнили.
– Так вот, у барыги были бабки. Большие. Драгоценности огромной стоимости. Зажал, сука на отдачу долга. Мы их с Боровом припрятали на чёрный день. Нельзя было светить все это богатство до поры до времени, а спустя пять лет захорон вдруг опустел, при том, что Петруша начал свою партийно-политическую деятельность. Я было попытался разобраться с дружком, но чем все закончилось, ты, Сыч, знаешь лучше, чем кто-либо.
– Ясно. Ну, тогда смотри, Фома, какой расклад. Господин Охритько обратился с просьбой убить твоего сына. Видимо, не все разногласия между вами улажены.
Фома Ильич почувствовал, как сердце замерло, перестав на долю секунды биться, а потом понеслось вскачь, словно сумасшедшее. Сына? Его кровиночку? Его гордость? Парень заканчивал пятый курс университета. В Москве уже было готово тёплое местечко для его карьеры. Наисветлейшая голова. Ну, а то, что пацан немного избалован, так это ерунда. Ох, не зря Фома ему лучших для охраны нанял. Как чуял. Во только Сыча никто не остановит. Одно не понятно, зачем это сейчас открылось?
– Всё просто, Фома Ильич, меня хозяева отписали помочь Петруше в его политических и личных дрязгах, а он, хитрожопый, деталей не уточнял. Соответственно, никто не давал указаний вредить тебе. За сына то разговор не вёлся. Вот и подумалось мне, старику, что, если в преддверии будущей пенсии, предложишь ты мне более интересную цену?
Ильин облегчённо выдохнул. Торгуется, значит есть шанс уберечь дитя от верной смерти.
– Сколько скажешь. Любую Петькину цену перебью. Только мне теперь этого будет мало. Хочу за все блядине отыграться. Убей его дочь. Оплачу по царский.
Сыч взял двумя пальцами кусок вяленого мяса с тарелки и принялся жевать, переваривая ситуацию.
– Хорошо, Фома Ильич. Сговорились. Только смотри, я на пенсию спокойно хочу уйти, потому сделаем не совсем обычно. Девку Борова надо грохнуть так, чтоб о моем участии никто не догадался. Это принесёт лишнюю головную боль мне и конкретные проблемы тебе. Я-то в любом случае все порешаю, а вот вам тут тяжко придётся. Устраним проблему чужими руками, но под моим контролем. Нет ли у тебя должника? Чтоб ситуация была, хоть в петлю лезь.
Фома Ильич крепко задумался. Должника… Оно, конечно есть такое, но ведь… Баба…
– Не знаю, Сыч, подойдёт ли. Девка мне одна пять мультов торчит, бакинских, естественно.
– Воооот, – протянул довольный гость. – Девка, это очень хорошо. Даже лучше, чем я рассчитывал. Кто такая?
– Да спуталась, сучка, с моим бухгалтером, окрутила его, а потом ушатала с чьей-то помощью, предварительно забрав бабосики. Кстати, ты уж прости за вопрос, но если тебя Петруша вызвал, не имеет ли это отношения к моим деньгам?
Сыч с усмешкой глянул на Фому Ильича.
– Зачем мне чужие деньги, мил человек, своих хоть жопой жри. А вот за Борова отвечать не могу. Думаешь, он подвязан?
– Странно как-то все. Баба у него в ресторане работает. Одна не могла она Абермана нагреть, а потом пришить. Кто-то ещё во всем этом крутится. А вот кто, пока не врублюсь.
– Тогда, конечно, тем более понимаю твой праведный гнев. Ну, что ж, расслабься. За все отыграешься сразу. Девке, что в нашем деле примет участие пока ничего особо не предъявляй. Где она, кстати?
– Сидит дома под присмотром.
– Хорошо. Значит, смотри, сегодня вечером дочка мэра приглашена в тот же загородный клуб, где твой сынок отмечает именины. Позвал её очередной жених на романтическое свидание. Лошадки, берёзки, порево по любви. Это очень хорошо. Сам там буду и за всем присмотрю, особенно, чтоб твоя кровиночку не пострадала. Исполнительницу нашу доставь сюда. Я светиться не стану, сам ей указания дашь. Детали тебе сейчас все разложу.
Фома Ильич слушал Сыча с глубоким вниманием, мысленно уже представляя, как разорвётся на мелкие части жирное Петрушино сердце, когда он узнает о смерти единственного ребёнка. А все почему? Потому что жить надо "по понятиям»
Глава VI
Я проснулась от того, что горячие мужские руки весьма возбуждающе наглаживали мою задницу. Процесс этот был чрезвычайно занимательный, но немного удивительный, потому что точно помню, спать ложилась в гордом одиночестве.
Открыв глаза, уткнулась в чёрный насмешливый взгляд.
– Вот ведь какой интересный факт. Красивая девчонка делает все, чтоб выглядеть серой мышкой. Не подскажешь, для чего?
Сашенька, лёжа на боку и подперев голову одной рукой, второй изучал мою пятую точку на предмет её упругости.
– Если это – попытка изнасилования, то она значительно отличается от того, что пишут в криминальных хрониках.
– Любишь жёсткие рассказы, милая?
Мужская ладонь поднялась немного выше, скользнула по талии, а затем аккуратно переместилась на мою грудь, радостно встретившую такое вторжение напрягшимися сосками. Дыхание сбивалось, а влажность организма активно повышалась во всех пригодных для этого местах.
– Видишь ли, мой сексуальный тигр, твои действия, конечно, крайне приятны, но сердце девичье давно и крепко занято другим светлым образом. Так что можешь, не подкатывает свои яички. Отдаюсь я знойным мачо только по велению души, а к тебе она, вот ведь странно, почему-то не тянется.
– Ну, надо же, – удивился Сашенька, продолжая ласкать соски, –кому же так подфартило?
– Первая любовь. Это тебе не шутки.
Я откатилась в сторону, не слушая громкий возмущенный голос своего женского естества, и, одернув футболку, в которой спала, поднялась с кровати.
– Первая любовь, говоришь? Ты, наверное, была отличницей, посещающей уроки скрипки, а он местным хулиганом с широкой душой.
Саша лёг на спину, заложив руки за голову и теперь с очевидным сожалением наблюдал, как моя задница прячется в домашних штанах.
– Не угадал. Я была избалованной девчонкой, а он примерным сыном достойных родителей. Учитывая, что ему на тот момент исполнилось аж целых пятнадцать а я ещё играла в куклы, моё чувство было обречённо остаться без ответа.
– Фу, ты. А я уж, было, правда, напугался, что без вариантов. Получается, шанс у меня все же есть.
– Нет.
Закрыв этот разговор, я отправилась в кухню, чтоб не смущать свой бунтующий организм видом его в меру накаченного тела, которое в данный конкретный момент было прикрыт лишь тёмными боксерами одной весьма известной фирмы.
Поставила чайник, сделала бутерброд с маслом, найденном в холодильнике, и, усевшись за стол, задумчиво принялась жевать эту нехитрую снедь.
Что мы имеем? Ничего хорошего, если говорить культурно, и полную жопу, если забить на интеллигентное воспитание.
Саша появился следом, спустя какое-то время, слава богу, одетый и поползновений к частям моего тела больше не совершал.
