— Приветик, — лепечет Полина и, резко схватив меня за руку, притягивает к стене.
— Привет, что-то случилось?
— К Марине Викторовне вчера свекровь приехала, а это значит, что отрываться она будет на нас, я надеюсь, ты учила материал.
— Я с горем пополам еле-еле письменную работу осилила-то, а на теорию просто сил не осталось. Я вечером даже в душ не сходила, уснула, пришлось в четыре утра, когда проснулась, быстро ополоснуться.
— Везет, ты хотя бы письменную работу сделала до конца, я только половину поняла. Дашь списать последние три задания?
— Конечно, — вздыхаю я и, достав из сумки тетрадь, протягиваю её Поляковой.
Только Полина ставит в тетради точку последнего задания, как по всему зданию раздается звонок. Дверь в аудиторию открывается и одного взгляда преподавателя хватило всем, чтобы понять, что сейчас она из нас всех отбивную приготовит.
Время идет до жути медленно. Такое ощущение, что я проверяю телефон каждые десять минут, но нет, каждые две.
— Я надеюсь, дома все прочитали теорию и сделали по старой теме домашнее задание, потому что сейчас вы все сдаете мне тетради.
По всей аудитории тут же проходит волна ругани, тяжелых вздохов и полное отчаянием нытье.
Спустя какое-то время наше мучение закончилось и Мария Викторовна пришла к части, когда она говорит — мы слушаем. Это могло бы длиться вечность, но запасная тетрадь спасла меня. Теперь я витала в облаках и рисовала на полях деревню из кучи домиков, травы и коров. Кто-то рисует сердечки, кто-то цветочки, а я корову, да лошадей.
Интересно, когда у Миши соревнование? А они в боксе вообще бывают? Или они называются по-другому? Спарринг? Битва? Драка? И как давно он машет кулаками? Хотя Раймис и пытался до меня донести, что бокс — это искусство, без толку, для меня это просто жестокая бойня или детские замашки. Я больше предпочитаю решать проблемы словами, чем лезть с кулаками. Хотя, несмотря на все эти принципы и взгляды, мне бы хотелось увидеть полуголого Мишу в шортах, на которых будет написана его прекрасная фамилия, мокрые от пота волосы, полная сосредоточенность…
— А на данный вопрос ответит нам Савина Ульяна!
— Что? — отбросив ручку на тетрадь и подняв голову, натыкаюсь на ядовитые глаза учителя и сочувствие у одногруппников.
— Я задала вам вопрос, Ульяна.
— Извините… не могли бы вы повторить… — волнение подкатывало к горлу.
— Во-первых, встаньте, когда вас спрашивают. Во-вторых, вы должны были его слушать или у вас со слухом проблемы?
— Нет, у меня нет никаких проблем со слухом, — виновато-дрожащим голосом произношу я, сжимая рукава кофты.
— Хорошо, для таких одаренных детей, как вы, я повторю вопрос: стратегия, которую может выбирать организация, имеющая сильные конкурентные позиции, при медленном росте рынка… как это называется?
В голове пусто. Я не знаю ответа. Остается лишь озираться по сторонам в поисках спасения, но видимо не только я сидела и занималась своими делами. Натыкаюсь на Полину, но та лишь что-то печатает в телефоне, надеюсь, она ищет ответ.
— Я так понимаю, вы не знаете ответа на этот вопрос. Ответом являются «концентрическая диверсификация». Следующий вопрос, надеюсь, сейчас вы меня не разочаруете. Если потребители узкого сегмента требуют уникальных характеристик и атрибутов товара, то возможно применение стратегии …
— Оптимальных издержек? — неуверенно мямлю я, сжимая края ещё сильнее.
— Я, конечно, рада, что вы знаете эти слова, но жаль, понятия — нет. Ответ не правильный. Может быть, воспользуемся помощью зала? Кто знает ответ? — теперь женщина обращается к группе и я уже успеваю выдохнуть и только начинаю садиться, как: — Я не разрешала вам садиться на место, ваш опрос ещё не окончен, Савина.
Я хочу исчезнуть! Испариться! Уйти под землю…
— Я вот только одного понять не могу, зачем вы ходите в университет, если ничего не учите? Я к вам обращаюсь, Ульяна! Что вы будете делать? Вы вырастите и будете работать, но какой из вас специалист, если вы не знаете даже элементарных понятий?
Да что эта женщина вообще знает?! Думает, раз знает свой предмет на пять с огромным и жирным плюсом, так все?! Пуп земли и королева этого мира?!
Почему она вообще позволяет себе так унижать и оскорблять нас? Я не выбирала эту профессию. Я не хотела изучать и погружаться во все эти технологии. Мой мозг отвергает эту информацию и молит, чтобы я больше не трогала эти учебники руками. Но разве это кого-то волнует? Ответ на этот вопрос отрицательный и это делает мне больнее все сильнее и сильнее.
— Увидимся с вами через несколько дней на сессии, Савина Ульяна, и вот тогда мы точно узнаем, какой из вас специалист. Садитесь.
Медленно опускаюсь на стул и под партой Полина берет мою ладонь, которая вспотела до невозможности.
— Эй, все в порядке, слышишь?
— Да… д-да, — тяжело дыша, отвечаю я, пока мое сердце колотится с нереальной скоростью.
Проходит буквально минута и слышится звонок. Самые ужасные полтора часа в моей жизни!
Тут же подрываюсь с места и пулей выбегаю из аудитории, смешиваясь с толпой студентов. Бесит! Бесит! Бесит! Самое ужасное то, что злюсь и обижена я больше на себя, чем на Марию Викторовну, потому что это я виновата в том, что пошла на уговоры требовательного отца. От бессилия глаза начинают жечь и я ускоряю шаг. Все повторяется!
Я одна. Все смотрят. Все смеются. А я одна. Перед глазами тут же вспыхивают воспоминания со школы и та травля, что преследовала меня несколько месяцев там, такое ощущение, будто присутствует и здесь. Такое ощущение, будто все смотрят. Будто я одна и все смотрят только на меня.
Это уже какая-то паранойя, от которой я все никак не могу отделаться.
Не сразу замечаю, когда в потоке студентов прямо в двадцати сантиметрах пробегаю между Мишей, Адамом, Костей и остальными ребятами.
— Она что, плачет? — слышится голос вроде Сони. Да плевать! Срочно хочу куда-то спрятаться!
— Ульяна!
Твою мать! Раймис! Тебя мне ещё не хватало!
— Ульяна, стой!
Ускоряю шаг, но чувствую не добрый взгляд парня позади.
— Да остановись ты! — ловя мою ладонь, строго, но в тоже время обеспокоено говорит Миша.
Начинаю медленно дышать, пытаясь успокоиться и привести себя в норму, и на последнем вздохе поворачиваюсь лицом к парню, пряча его в хаусе своих волос.
— Уль, что случилось? — обеспокоенно спрашивает Раймис, ладонями раскрываю мое лицо.
— Ничего, просто нет настроения, — быстро тараторю я и ладонями утираю приступы бессилия.
— Так, понятно, сейчас с тобой бесполезно говорить, — тяжело вздыхает он и вновь берет в плен мою ладонь, — Значит, поговорим потом и в другом месте.
