— Ну, что ты там увидел? — накинулась на меня Громуша, стоило выйти наружу к группе.
— Это все только мои догадки. Но складывается ощущение, что обращенные эволюционируют.
— Как инфузория-туфелька? — хмыкнула Алиса.
— Как рептилии, которые выбрались на берег, чтобы кого-нибудь сожрать, — ответил я. И пересказал вкратце собственные соображения.
— Может, ну на хер тогда этих Молчунов? — предложила Гром-баба. — Эти твари их так и так схарчят.
— Даже если так, — кивнул я, — мы должны в этом убедиться лично. Знаешь, почему в средние века строители тайных ходов в различных замков, как правило, пропадали после завершения работ?
Громуша хмыкнула, но вроде смысл уловила.
— Вот и Молчуны слишком много о нас знают. Вдруг кто-нибудь не такой гуманный и добропорядочный решит вырвать им ногти плоскогубцами. А они заодно все и выложат. Про женщин в отряде, оружие, еду. Слишком лакомый кусок для многих.
Первым-наперво я отправил Крыла найти наших незадачливых беглецов. Отправил с очень строгим инструктажем. Необходимо только обнаружить, при этом соблюсти все меры предосторожности. Не дай бог Молчуны заметят летящую по пятам муху. Не надо забывать, что у них есть Блокиратор, который может отменить у пацана воздушное сообщение. И тогда Крыл полетит голова-жопа-голова-жопа метров с двадцати.
Мы же пошли строго по следам. Тут Молчунам тоже не особо повезло. В нынешнем районе Города движение было не сказать, чтобы оживленным. Скорее даже наоборот. Поэтому свежие следы, будто волоком кого тащили (это уже обращенные) найти не составляло особого труда. Я до сих пор так и не понял, на что надеялась Башка?
Сначала Чудик похитил корону, чтобы… вот, кстати, чтобы что? Натравить обращенных на нас? Так он вроде как тоже в одной упряжке бежал с высунутым языком. Судя по всему, Башка как-то хотела подставить меня. Опять неувязка. Вот он я, лежу, беспомощный, пускаю слюну, завали, а концы в воду. Я понимаю, что ты Тремора пожалела, но почему меня в живых оставила?
Вопросов было слишком много. А ответов не находилось. И это раздражало еще больше. В моем мире, как правило, все было довольно просто. Люди делали пакости ради собственной выгоды, перешагивали через друг друга и все такое. Но Башка вела себя странно.
— Тремор, голубь ты мой сизый, — обратился я к бодро хромающему пацану. От саней он отказался, хотел показать Коре, какой мужик здесь появился. Ну ладно, погляжу я на тебя километров через десять. — Скажи мне как лучшему другу, неужели Башка никогда не говорила тебе об уходе?
— Говорила, — помрачнел Тремор. — Изначально, когда шли к вам, сказала, что мы здесь ненадолго. А потом периодически в уши лила, что мы всегда будем чужими, ты какой-то странный, собой не управляешь, не дай бог сорвешься. Вроде как боится она тебя.
— Это мудро, — лениво отозвался я, рассматривая на ходу пустые улицы снежного Города. — И вчера вы в очередной раз про это говорили?
— Ну да, — кивнул Тремор. — Она сказала, что скоро надо будет уходить. Я ответил, что это кидалово.
— И в итоге тебя не взяли. Получается, не такой ты уж и свой?
Собеседник пожал плечами. Хотя вся гамма эмоций была написана у него на лице. Конечно, Тремору обидно, что его попросту кинули. У меня даже родился вопрос.
— А если бы Башка разбудила тебя ночью, пошел бы?
— Нет, Шипастый, — покачал головой пацан. — Это… неправильно. Вы, то есть, ты для нас столько сделал…
Он замолчал, закашлявшись, и быстро заморгал. Понимаю, его и правда душит обида на Башку после всего произошедшего. Но это не значит, что Тремор сможет хладнокровно убить Молчунов. Будет стоять, реветь и сиськи мять. С другой стороны, мне же лучше, в случае чего он станет своего рода приманкой, отвлекающим маневром.
Через час пути прилетел Крыл, отметив на карте нынешнее положение Молчунов. Отдалились они порядочно. О том, чтобы догнать их сейчас речи не шло. Впрочем, у меня ставка была совсем не на нашу силу.
— Бодро идут, — растирал руки Крыл, пытаясь согреться. — Почти бегом. Блокиратор впереди, разведывает, остальные на отдалении за ним.
— Тебя не заметили?
— Неа, — легкомысленно протянул Крыл. — По сторонам даже не смотрят. Лишь на обращенных иногда оглядываются. Знаешь че они с короной сделали, дядя Шип?
— В банке трехлитровой замариновали, — предположил я.
— Почти, — кивнул тот. — Привязали на длинной веревке и тащат за собой. А обращенные идут, словно этот, буриданов осел, которому морковку перед носом повесили.
— Замечательно, — улыбнулся я. — Нет, не то, что ты не знаешь понятие буриданов осел. Я про обращенных. И вся шестерка идет, не отставая?
— Четверо идут, дядя Шип. А двое чуть в отдалении. Правда, они и отличаются от других. Такие черные, что жуть. Нет, обращенные же вроде все черные, но эти прям словно в саже испачкались. Тело у них еще гладкое, на человеческое похоже. И идут по-другому.
— Это как?
— Мягко, плавно, словно перекатываются с ноги на ногу. Как звери, что ли.
— Занятно, — только и сказал я.
Весь день мы шли, делая небольшие привалы, чтобы отогреться и поесть. Пару раз по наводке Крыла срезали путь, однако к Молчунам ближе не стали. Слишком уж они быстро шли. У нас же после пары часов пути на санях уже сидело двое человек. У Коры закружилась голова, а Тремор стал сильно прихрамывать. И пусть стоически переносил тяготы и лишения, однако скоро сдался.
Шли мы до самой ночи. Ровно до того момента, пока потемнело так, что идущего шагах в пятнадцати впереди Слепого, не стало видно. К тому же поднялся легкий ветерок, засыпающий колючий сухой снег за шиворот. Молчуны, к слову, уже несколько часов как отдыхали. Это Крыл рассказал в последнем докладе. Значит, можно и нам.
— До них не так уж и далеко, дядя Шип, — признался мне пацан. — Пара часов бодрой ходьбы. Мы можем взять не всех, а только боевую группу. Слепого там, Алису.
— Ты фильмов ужасов не смотрел, что ли? Там перед тем, как умереть, все как раз начинают делиться, — усмехнулся я. — Нет, никаких марш-бросков. Люди устали. Иди спи, ночью дежурить будешь.
В крохотной однушке, где каким-то чудом поместились все, уже кочегарила печка. Алиса варила ужин, а Гром-баба вместе со Слепым притащили несколько матрасов, которые бросили на пол. Ничего, потеснимся. Вон даже и Алиса сменила гнев на милость. Так и крутится коршуном над бедным мной. Это значит, что у нее уже возникли известные всем человеческие потребности. Можно ли так над молодой девушкой издеваться, несколько дней без секса?
— Шипастый, а что вы сделаете, когда мы догоним наших? — Тремор на мгновение запнулся и добавил. — То есть их.
— По головке поглажу. И вкрадчиво поинтересуюсь, что же им в нашем общежитии не понравилось.
— Вы убьете их? — побледнел пацан.
