Я мог предположить, что он сгонял тогда за короной. И мог слить информацию валькириям, когда был в лагере Башки. Но вот все остальное? Тремор был в одном зале с ребятами, когда были убиты Полиграф и Мерцающий. Только каким образом он умертвил военных в штабе? Никакой вибрации или его подобия я не почувствовал. Полукровки обладают какой-то еще скрытой силой? Сомнительно. Тогда как?
С другой стороны, и иных подходящих кандидатур я не видел. Все подозрения, которые у меня были сосредоточены на Алисе — развеялись. Она попросту не участвовала в этом сражении.
— Шип, ну, или это, ваша духовная шипастая сущность, — подошла ко мне Гром-баба. — Сделаем что-нибудь или так и будем глазами по сторонам лупить?
Я кивнул и жестом показал на словно выбитое взрывом окно, из которого сначала лупанул Тремор, а после эффектно появилась Кора. Гром-баба была простой русской женщиной, универы она не кончала, о философских проблемах бытия не рассуждала, однако важную информацию улавливала на лету.
— Да никуда он не денется от меня, Шип, — кивнула она, грузной походкой направившись к нужной девятиэтажке.
Побежал к своему бренному телу и я, на лестнице встретив спускающихся Психа и Слепого. Мужики молодцы, четко отработали цели. Вот только хвалить их сейчас не совсем подходящее время. Во-первых, языка у меня нет, во-вторых, мысли заняты другим.
Крыл, наверное, пренебрег моими советами пользоваться ножками и попросту спикировал во двор. Ладно, потому пацана отругаю. Сейчас есть для этого кандидатуры получше.
Тремор, Тремор. Ты же должен понимать, что теперь я тебя мехом наружу выверну. На что ты рассчитывал? Как хотел выкарабкаться из данной ситуации? Лучшим бы вариантом сейчас было сбежать. Но сомневаюсь, что Кора прощелкет этот момент. Да и Гром-баба там уже на подходе.
Артефакты Культа.
4/6
Текущая заполненность живой энергией — 24 %
Практически на грани. Значит, в ближайшее время надо быстренько подзаправиться. Интересно, а сколько энергии дают за одну полукровку? Наверное много.
Я встал, разминая мышцы. Вот вроде не было меня всего-ничего, а тело напоминало новенький костюм — поди его еще разноси. Впрочем, стоило сделать марш-бросок по лестнице вниз, как я пришел в норму.
Снаружи уже в роли карательной команды выстроились Алиса, Крыл, Слепой и Псих. Они еще не понимали, что именно пошло не так, но как люди неглупые, явно считывали мои эмоции и настрой. Я был готов рвать и метать. Причем неважно что и кого. Правда, в данным момент кандидатура имелась.
Гром-баба уже призывно выглядывала из развороченного окна. Мне очень не понравилось ее встревоженное лицо. Опять что-то пошло не так? Неужели это засранец сбежал?
Этажи до цели я пролетел на одном дыхании. Даже Крыл, перепархивающий на крыльях через несколько ступеней, за мной не поспевал. А когда ворвался в комнату с отсутствующим окном, то сразу понял, из-за чего так напрягалась Гром-баба.
На полу, в луже собственной крови лежал Тремор. Мертвый. В этом не было никакого сомнения. Рядом сидела Кора, с измазанными юшкой руками. Видимо, она до последнего пыталась зажимать рану. Этим и объяснялась то, что железная леди не сразу вступила в бой.
— Как? — только и спросил я.
— Я… я не понимаю, как это произошло, — пытаясь успокоиться, ответила Кора, однако продолжала всхлипывать. — Он вдруг подскочил к окну. А потом… потом его ранили. Тремор зашатался и упал. Я пыталась… думала, что смогу помочь. Если бы здесь была Алиса…
Кора вновь заплакала. Громко, по-бабьи. Словно атлант, который устал держать на своих плечах небосвод и сбросил его. Громуша обняла ее, совсем как мать дочку, и что-то шептала на ухо.
Я обернулся. Теперь вся группа была в сборе. Кроме разве что Тремора. Казалось, все встало на круги своя. Вот только что-то не давало мне покоя. Я присел над остывающим трупом, разглядывая характер ранения. Да уж, не повезло, прямиком в печень. Мои навыки патологоанатома далеки от совершенства, но такое ощущение, что ее прям разворотило. Хреновая смерть. С другой стороны, тут редко когда умирали безболезненно.
Но мое внимание привлекло еще кое-что. Небольшая полоска с капельками крови на правой руке. Слишком ровная, чтобы ее можно списать на банальный порез.
Я хотел было спросить у Коры, видела ли она, как поранился Тремор, но тут же осекся. Потому что наконец все встало на свои места. Вся разрозненные пазлы сложились в единую картину. Я даже внутренне усмехнулся.
А ведь как удобно! Я решил вычислить предателя и тот с радостью отозвался на мое предложение. Хотя меньше всех подходил на эту роль. Наверное потому, что полукровкой не был. Зато та, кто находилась все время рядом, идеально сыграла роль кукольника, дергающего за веревки.
И всему ответ — кровь на теле Тремора. Если бы Алиса была здесь… Да это даже забавно. Почему-то мне вдруг стало весело. От нездорового гневливого смеха внутри родился тяжелый грудной кашель. Зато им удалось скрыть неадекватную реакцию, которую остальные могли связать со смертью Тремора.
Я достал бутылку водки. Вот теперь самое время. Свинтил крышку и сделал пять или шесть глотков. Забавно, но огненная жидкость не обжигала. И не приносила никакого облегчения. Зараза!
— Слепой, Псих, поднимите его, — я специально не называл убитого по имени, чтобы полукровка думала, что подозрения до сих пор на Треморе. — Надо унести его вниз и похоронит. И тех военных тоже.
— Шип, это затормозит нас, — подала голос Алиса.
— Ничего страшного, — ответил я, не глядя ей в глаза.
Сам же я стоял и думал, как именно следует поступить. Убить полукровку тут же, пока она ничего не подозревает? А уже потом всем объяснить причину своего поступка. Или раз уж она считает, что прекрасно замела следы, оставить пока в живых. И попытаться использовать в своих целях.
Глава 27
Убитых мы похоронили во дворе дома. Благо, Слепой вырыл могилы быстрее, чем бригада землекопов, которым пообещали щедрое денежное вознаграждение. Каждому отдельную, как на лучших погостах Парижа. Хотя, помнится, во французских катакомбах как раз сваливали всех без всякого разбора. Там из черепов даже целые стены возводили.
В общем, я просто хотел, чтобы Тремора похоронили отдельно, а не в братской могиле. Мне казалось, что пацан как минимум заслужил этого. А уже потом Слепой сказал, что выроет каждому последнее пристанище сам. Я и не стал его отговаривать. Торопиться, по большей части, нам теперь было некуда. Да и незачем.
— По поводу крестов я бы поспорил, — сказал я, глядя, как старик подготавливает гвозди и подходящие для его задумки доски. — Вон тот темненький, с бородой, вряд ли православный.
— Надо было при жизни думать, — отмахнулся Слепой. — Подготовитьшя, положить запишку в карман, где подробно рашшказать доброй душе, которая погребать будет, как ушопшего хоронить. А так уж извините.
