‒ Будем учиться дальше? ‒ плотный, вибрирующий голос бьёт бархатными нотками. ‒ Ты ведь хочешь ещё?
‒ Не так сильно, как этого хочешь ты. ‒ Открываю глаза, чтобы встретиться с пьяным маревом в холодной голубизне. Глеб, как и я, плывёт ‒ его выдаёт участившееся дыхание и пульсирующая вена на виске. Чувствую, что он готов к третьей части нашего представления, когда в бедро упирается твёрдый член.
‒ Не ври, Котёнок ‒ хочешь, ‒ шипит, и врывается в лоно пальцами, вызывая мой жалобный стон. Несколько резких движений подряд заставляют вздрагивать и почти насаживаться на него, желая продолжения. ‒ Даже сильнее, чем я предполагал, ‒ привычный смешок и серия толчков, сопровождающихся хлюпаньем.
Но мне уже всё равно, потому что я хочу этого мужчину и яркий оргазм. Глеб останавливается, целует коротко, но глубоко, прикусывая мои губы. А затем приподнимает меня за бёдра и рывком опускает на разгорячённую плоть, надавив на поясницу и судорожно выдыхая мне в рот. На секунду оба замираем. От размера его члена и новой для меня позы, чувствую себя непривычно и странно. Глеб перемещает ладони на ягодицы, приподнимает меня и снова вдавливает в себя, срывая мой рваный всхлип. Затем следует несколько хаотичных толчков, словно он ещё больше растягивает меня, подстраивая под себя.
‒ Дальше сама, Котёнок, ‒ приказывает, ‒ как тебе нравится.
Откидывается на спинку кресла, прикрыв глаза, а когда, после нескольких круговых движений, приподнимаюсь и опускаюсь на член, перехватывает инициативу, вбиваясь снизу. Тела сталкиваются, сопровождаясь звуками громких шлепков, снова поднимая из глубины приятную дрожь желания. Упираюсь ладошками в мужские плечи и двигаюсь с отдачей, получая персональное наслаждение и теряя самообладание. Я близка к своему финалу. Ещё немного, меня снесёт и вытряхнет от сильных эмоций, которые испытываю рядом с Глебом. По спине стекают капельки пота, сердце заполошно молотит, а все мысли покинули разум, удалившись в неизвестном направлении. Есть только эта комната и мужчина, тяжёлое дыхание которого обжигает мою шею. И единственное, что я сейчас важно ‒ гуляющий по телу оргазм, от которого меня потряхивает.
Останавливаюсь в попытке продлить недолгое удовольствие, но Глеб сжимает мои ягодицы и дико вдалбливается снизу очередью толчков. А затем резко выходит и надсадно дышит, всё ещё с силой сжимая нежную кожу, пока по моему животу стекает горячая сперма.
Наш секс-марафон полностью меня истощил, и сейчас я приникаю к его груди, готовая мурчать от удовольствия и расслабленности. Трусь о гладковыбритую щёку, а, найдя губы, срываю поцелуй, на который Глеб с жадностью отвечает.
Наваждение медленно отступает, а влажное тело пронизывает непонятный холод. Глеб поднимается вместе со мной, направляясь в душ. Быстро смывает с себя следы спермы и оставляет в меня одиночестве, прикрыв двери душевой кабины.
Несколько минут просто стою под градом капель, стараясь осознать произошедшее и собственные чувства, которые стаей бабочек мечутся внутри, практически разрывая. Сладкая эйфория окутывает тело, а глупая улыбка растягивает губы, пока я привожу себя в порядок, а выйдя, застаю Глеба на кухне с сигаретой. Полностью одет и спокоен, словно я не скакала на нём пятнадцать минут назад.
‒ Во-сколько ты обычно возвращаешься домой?
‒ В четыре, реже в пять. Если позже, отец устраивает допрос с пристрастием, выясняя где и с кем я была.
‒ Значит, собирайся. Уже четыре. Пока доедем, будет пять. Нам ведь не нужны лишние вопросы, так?
Ожидает подтверждения, и я согласно киваю. Вот только вопрос прозвучал неоднозначно, отчего-то неприятно кольнув в солнечном сплетении, будто Глеб утвердительно произнёс: «Мне не нужны лишние проблемы в виде тебя». Но я отчаянно отгоняю непрошенные мысли и тешу себя надеждой, что его показная холодность лишь маска, исчезающая в момент близости.
Выходим на улицу, и теперь я обращаю внимание на название улицы и номер дома, которые опрометчиво не запомнила полгода назад. Тихо падает снег, бесшумно опускаясь на землю, и я рассматриваю заснеженные дома из окна автомобиля, снова и снова прокручивая приятные моменты с Глебом.
‒ Подумай о чём-нибудь плохом, Арина.
‒ З-зачем? ‒ озадачена его утверждением.
‒ У тебя такое довольное лицо. Счастливую и удовлетворённую женщину видно издалека. Притворяешься ты хреново, врёшь ещё хуже. Так что вспоминай неприятные моменты своей жизни, чтобы во взгляде появилась лёгкая тоска жалкого котёнка. Такой тебя привыкли видеть дома.
‒ Такой ты меня увидел тогда?
‒ Ещё хуже. Но мы быстро исправили твоё настроение, так ведь? ‒ нагло ухмыляется, припоминая события того вечера. ‒ Кстати, что ты тогда сказала отцу? Где провела ночь сбежавшая невеста?
‒ В отеле. Там был забронирован номер для новобрачных, про который в суматохе все благополучно забыли. Отсиделась до вечера у Насти, а затем приехала домой с видом оскорблённой женщины, которую предал жених.
‒ Растёшь в моих глазах, Котёнок. Ты не так безнадёжна, как я предполагал.
И эта, своего рода, похвала из уст Глеба вселяет надежду, что я всё же способна дотянуться до ледяной глыбы, тайком урвав для себя частичку его тепла. Оставшееся время перебираю самые поганые мысли, выуживая из памяти самые неприятные моменты своей жизни, но все они меркнут по сравнению с теми минутами счастья, которые я впитала рядом с блондином.
Улыбка сползает с моего лица, когда, въехав на площадку перед домом, я замечаю на ступеньках отца, внимательно взглядывающего куда-то вдаль. Он меня ждал, и сейчас, вероятно, я попаду под молот неповиновения.
‒ А вот и мой личный надзиратель… ‒ жалобно выдыхаю, приготовившись к нападкам.
‒ Главное ‒ врать уверенно, тогда и другие поверят в твою ложь.
‒ Ну, спасибо, ‒ прищуриваюсь, ‒ помог.
‒ А что? Могу выйти и сказать прямо, что три часа трахал тебя в своей квартире, ‒ короткий смешок.
‒ Нет! ‒ кричу, потому что знаю, что Глеб способен исполнить обещание. ‒ Тогда тебя уволят.
‒ Меня ‒ не уволят, Арина. Если ты переживаешь только по этому поводу, то зря. А вот разорвать договор и обратиться в другую фирму, твой отец может. В этом случае, наши тайные встречи станут невозможными.
‒ Не хотелось бы… ‒ смущённо опускаю глаза, представив на секунду, что завтра могу не увидеть наглого блондина.
‒ Тогда остаётся старая добрая ложь. Иди, Котёнок, ты привлекаешь лишнее внимание.
‒ Иду, ‒ собираюсь открыть дверь, ‒ до завтра. До завтра же?
‒ Даже не сомневайся.
Выскакиваю из машины, практически падая в руки отца.
