Впиваюсь в манящий рот, сразу задаю темп, долблюсь языком и подчиняю, в унисон пальцами растирая влагу по её складкам и врываясь в горячее лоно. Выгибается и мечется, хватается за мои плечи, словно в попытке удержаться, но тут же подставляется под мои пальцы и двигается бёдрами навстречу.
Чувственная, отзывчивая и податливая ‒ сейчас вся для меня. Кровь несётся бешеным потоком, вена на виске пульсирует от частого сердцебиения, все разумные мысли свалили в неизвестность, когда с пухлых губ снова и снова слетают тихие стоны.
‒ Глеб…
Голос Арины звучит хрипло, низко, словно чужой. Становится чувственным, возбуждая ещё больше и заставляя ускориться мои пальцы. Она даже не представляет, как может пленять этим бархатным голоском. Отрываюсь от неё и провожу по члену вверх-вниз, пара движений, чтобы немного сбросить раздирающее на части напряжение. Сам не знаю, чего жду, но хочется посмаковать этот момент, когда Котёнок сама почти умоляет трахнуть её и льнёт ко мне.
Заглядываю в зеленоватое марево, горящее предвкушением и острым желанием, замедляюсь, почти останавливаясь, чтобы тут же услышать:
‒ Хочу, хочу, хочу!
‒ Правда?
‒ Да, хочу! Прямо сейчас! ‒ Распахивает глаза ‒ взгляд плывёт.
Отпускаю себя и рывком вхожу в тугое лоно, сразу же попадая в плен горячей пульсации. Охает в мой рот, и я сглатываю каждый стон, опускающийся в горло и оседающий в грудине. Меня несёт. Врываюсь в Арину резкими толчками, активно двигаю бёдрами, подминая под себя и сжимая нежную кожу до отметин. Кончает почти сразу, сжимая внутренними мышцами член, и трясётся подо мной.
Даю минуту опомниться и переворачиваю податливую девушку. Ставлю на колени и незамедлительно врываюсь в неё снова, натягивая на себя и ускоряясь. Маленькие кулачки комкают простынь в попытках удержаться, вот только мои руки держат её крепче, не позволяя отстраниться и сбиться с заданного ритма, в котором двигаются влажные тела.
Ещё вчера едва сдержался, чтобы не намотать длинные локоны на кулак, но сейчас сгребаю тёмные волосы, фиксируя Арину перед собой. Сама насаживается на член, подмахивая бёдрами и сталкиваясь в громких шлепках.
Сдерживаюсь из последних сил, ожидая её оргазма, хотя сам балансирую на грани, готовый улететь вслед за Ариной. Резко бросает в жар, окатывая огненной лавой. Невозможно дышать, грудь скрутило тугим узлом, а поясницу покалывает сотнями игл. Почти хриплю, удерживая оргазм на самом конце члена. Арина вскрикивает и ярко кончает, дёрнувшись в моих руках. Тут же срываюсь следом, изливаясь на поясницу и замираю, всё ещё удерживая нас обоих в таком положении.
Позволяю себе отключиться на несколько секунд, а затем встряхиваю головой, чтобы немного сбросить наваждение и пульсацию в висках.
‒ Сюда иди, ‒ падаю на спину и притягиваю Арину к себе на грудь.
Мокрые, разгорячённые и сытые, медленно возвращаемся в реальность. С ней я теряю самого себя, полностью отдавшись новым ощущениям. С ней я чувствую себя другим. Что особенного в этом жалком Котёнке? Вероятно, никто не сможет дать мне ответ на этот вопрос.
Глава 19
Ещё час не выпускаю Котёнка из постели, пока она не падает обессиленно на мою грудь, почти умоляя остановиться. С ней мои аппетиты не знают границ, готов брать раз за разом, реализовывая самые взрослые фантазии.
Пока девчонка плещется в душе, заказываю еду. Вчера она осталась без ужина по моей вине, и, если бы не отсутствие неприятных для неё особ дома, однозначно сбежала бы в свою комнату голодной. Через пятнадцать минут на пороге стоит курьер с пакетами. Возвращаюсь на кухню, чтобы выставить контейнеры и сталкиваюсь с Ариной, которая испуганно затихла за дверью.
‒ Ты чего?
‒ Кто приходил? ‒ Голос дрожит, а в глазах застыл страх.
‒ Курьер. Еду привёз. Садись, иначе снова останешься голодной. Почему испугалась?
‒ Думала, кто-то из твоих знакомых. А может родители. Не нужно, чтобы нас видели вместе. ‒ Усаживается, всё ещё подозрительно озираясь по сторонам.
‒ Ты меня стесняешься? ‒ Знаю ведь, что опасения по другому поводу, но всё же задаю вопрос.
‒ Нет-нет, ‒ машет головой, ‒ просто… если отец вдруг заподозрит меня в чём-то неправильном, снова ограничит передвижения, заперев дома.
‒ Вчера мне показалось, что между вами достаточно тёплые отношения. Я ошибся? ‒ Выставляю перед Ариной еду, и она жадно втягивает аромат пищи.
‒ Тёплые. Когда-то были. Сейчас я могу получить капельку его любви, когда Веры и Кати нет рядом. В такие моменты мы можем поговорить обо всём, обсудить важные проблемы, озвучить планы. Раньше это было правилом, сейчас же, исключение, ‒ вздыхает, опустив глаза. Вручаю вилку, и она с аппетитом принимается за пищу. ‒ Когда все собираются за столом, Вера постоянно перебивает меня, одёргивает и шипит, не позволяя обратиться к отцу и задать интересующие вопросы. Её неприязнь настолько явная, что я лишний раз не решаюсь открыть рот. Зато на людях жена отца ‒ любящая и заботливая мачеха, которая готова облизывать меня, всем рассказывая, какие между нами тёплые отношения. Это мерзко, ‒ кривится. ‒ По традиции, на новый год в нашем доме снова будет большой праздник со множеством приглашённых, и тогда Вера вновь натянет маску заботливой мамочки и будет тискать меня в объятиях весь вечер. Фу! ‒ прыскает от негодования. ‒ В такие моменты, любой праздник превращается для меня в испытание.
‒ А не делать праздник нельзя?
Прекрасно понимаю Арину, как противных пышных торжеств и прочей херни, где необходимо всем улыбаться и пожимать руки.
‒ Так в нашей семье было заведено всегда. Это была идея мамы, когда на новый год приходили друзья и соседи. Потом появилась Вера и решила оставить установленную традицию, хотя многие отказываются приходить, не желая принимать её, как хозяйку дома. Ганины, например, живут через два дома от нас. Раньше всегда были, теперь не затащишь.
‒ Ганины? ‒ Слух режет знакомая фамилия. Интересно, насколько хорошо Арина знакома с рыжей. ‒ А их дочь знаешь?
‒ Веронику? Знаю, конечно. Но мы с ней тесно никогда не общались. Она старше на девять лет. ‒ Мысленно считаю… Рыжей тридцать три, как уверил отец, значит, мелкой двадцать четыре. ‒ Здороваемся, если пересекаемся, в остальном нет общих интересов. Но знаешь, ‒ переходит на шёпот, как будто мы не одни, ‒ лет семь назад она не стесняясь ухаживала за моим братом, будто не он мужчина, а она: звонила, приглашала на свидания, даже подарки делала, ‒ Арина хихикает, отчего на щеках появляются притягательные ямочки. ‒ Представляешь?
‒ У тебя есть брат?
Улыбка сползает, отпечатывая на лице гримасу боли и сожаления.
