Почти не дышу, непреднамеренно став свидетелем ссоры между супругами. Впервые за пять лет отец повысил голос на Веру, в штыки восприняв каждое высказывание.
‒ Пап, я ещё здесь, ‒ осторожно напоминаю о себе.
‒ Ах, да… В общем, оставайся у Насти. Много шампанского не пить, вести себя прилично и пожалуйста, Арина, не голосите песни во всё горло, чтобы никто из соседей не вызвал полицию. Ты у меня, конечно, девочка способная, но пение не твой конёк.
‒ Проблем не будет. Пока. Люблю тебя, ‒ отключаюсь и готова скакать от счастья.
Отправляю Насте сообщение, предупреждая о возможном звонке отца. Несколько коротких фраз и обещание всё объяснить потом. И, когда приходит подтверждение от подруги, возвращаюсь в спальню и запрыгиваю на кровать, подскакивая на пружинистом матрасе.
‒ Он поверил, Глебушка! Поверил! Представляешь? ‒ радостно пищу, подобно ребёнку, которому только что удалось обвести родителей вокруг пальца.
Глеб серьёзен, гулко сглатывает, и я замираю в ожидании претензии.
‒ Что-то не так?.. Я опять сделала что-то не то?
Он мягко бьёт ребром ладони мне под колени и успевает поймать в полёте, подмяв под себя. От того, что комната резко переворачивается, не сразу концентрируюсь, но, утонув в холодной глубине, отбрасываю напрочь желание возмутиться.
Глеб спускается ниже, захватывает губами сосок и жадно пожирает мою грудь.
‒ Пока ты скакала, твои сочные сиськи безумно сексуально подпрыгивали, ‒ комментирует между прикосновениями.
‒ Ещё попрыгать?
‒ Побереги силы, Котёнок, ‒ возвращается к губам, ‒ попрыгаешь на моём члене.
Не решаюсь спросить, опасаясь получить ответ, который разрушит нежность момента, но всё же из моего рта вылетает:
‒ Я нужна тебе только для секса?
Глеб замирает, и внимательно смотрит в глаза. Кажется, прямо сейчас небесная голубизна темнеет, а пространство вокруг покрывается тонкой коркой льда.
‒ Не задавай вопросы, на которые заранее знаешь ответы.
Другого не ожидала, подсознательно всё же понимая ‒ то, что происходит между нами временно, ненадолго. Мимолётная связь, которая подарит мне счастье, чтобы через время сжечь до основания мою душу, заставив сожалеть о каждом поцелуе, подаренном Глебу. Но печальный исход для себя я уже приняла, не надеясь на долго и счастливо с тем, кто не способен делиться теплом. Поэтому, чтобы избавиться от повисшего в воздухе напряжения, прикасаюсь к упругим губам и обвиваю крепкую шею, притягивая мужчину ближе. Отвечает с энтузиазмом и напором, вовлекая в грязный, полный огня, поцелуй.
‒ Есть хочешь?
‒ Хочу, ‒ честно признаюсь.
Сегодня я никуда не спешу, оставшись с Глебом. Сегодня нам хорошо, и я представлю, что также хорошо могло бы быть всегда, при условии, что блондин пожелал бы меня в своей жизни.
Мне молча протягивают рубашку: белую, пахнет морозной свежестью. И даже позволяют закатать рукава. Идём на кухню, чтобы разобрать контейнеры с остывшей едой.
‒ Хочу гренок. Умеешь делать гренки, Котёнок?
‒ Да, ‒ отвечаю на автомате, обескураженная вопросом. ‒ Мама научила. Многому научила, поэтому часто, когда все в доме расходятся по своим комнатам, спускаюсь на кухню и готовлю себе разные вкусности.
‒ Мне приготовишь? ‒ Присаживается на подоконник, подкуривая сигарету.
На секунду залипаю на подтянутом теле и мощных бёдрах, вспоминая, как буквально полчаса назад ласкала каждый сантиметр его кожи. Сейчас же, он в одних боксерах восседает на подоконнике, с интересом наблюдая за моими манипуляциями. Приготовление занимает совсем немного времени, и Глеб с удовольствием хрустит гренками, смакуя каждый кусочек.
‒ Нравится?
‒ Угу, ‒ кивает с набитым ртом. ‒ Очень вкусно. И ты вкусная.
Прячу взгляд, вновь краснея, замечая, как губы мужчины растягиваются в улыбке. Ему нравится смущать меня, упиваясь реакцией, а затем распалять до состояния невероятного возбуждения, впитывая стоны.
По столу идут волны вибрации, но мой телефон молчит, когда как телефон Глеба оповещает о звонке. Молча смотрит на экран и продолжает жевать гренки. Звонок повторяется, а затем ещё несколько раз.
‒ Может, возьмёшь трубку? Вдруг что-то важное.
‒ Отец, ‒ равнодушно машет рукой. ‒ Звонит раз в месяц с вопросом, не передумал ли я перенять его дело.
‒ А ты отказываешься?
‒ Мне это не нужно. Не желаю, зарывшись с головой в бумаги, разбираться в цифрах, бюджетах, суммах и графиках. ‒ Глеб недовольно морщится. По всему видно, эта тема в их семье поднималась ни раз.
‒ Но есть же Костя? Твой брат. Он вполне может перенять дело отца.
‒ Не может, Котёнок. Отец привлекает меня с расчётом, что семейный бизнес, который ему достался от деда, перейдёт к сыну, и дальше, к внуку. Всё должно оставаться в семье ‒ правило. Как ты понимаешь, у Кости детей никогда не будет.
‒ Это необязательно, есть же услуги суррогатной матери, где участие твоего брата вообще не требуется. Сдать сперму и через девять месяцев получить готового сына или дочь.
‒ Партнёр Кости детей не хочет.
‒ А ты хочешь детей? ‒ Важный вопрос, который я задаю между делом, ожидая ответа, который очень важен для меня.
‒ Я об этом не думал, ‒ размытый ответ. Не категоричное «нет», но и желанием обзавестись потомством не пахнет. ‒ А ты, Ар-р-рина, задумывалась о продолжении рода?
‒ Мне придётся. В моей семье практически такие же правила. Пока был жив Антон, моё участие в бизнесе даже не обсуждалось. Брата изначально готовили принять семейное дело. Была выбрана соответствующая специальность, а последний год жизни он несколько дней в неделю проводил с отцом в офисе: смотрел, учился, набирался опыта. Папа так был вдохновлён его успехами, что уже готов был передать бразды правления.
‒ А потом он умер.
‒ Да. Всё осложнилось, и отец изменил решение.
‒ Передать всё зятю, правильно понимаю?
‒ Внуку, Глеб. Только своя кровь и никак иначе. Зять сегодня есть ‒ завтра нет, и причины исчезновения могут быть разными. Он объявил во всеуслышание, что как только появится внук, в тот же день всё перепишет на него.
‒ А не поэтому ли твой бывший женишок так спешил жениться на тебе? ‒ Прищуривается, ожидая ответа.
‒ Знаешь, я об этом думала. Правда.
Много ночей после неудавшейся свадьбы, я провела в мыслях о том, чего не случилось. Слишком неожиданно и искусственно начались мои отношения с Олегом. Практически сразу он заговорил о браке, тогда как я тормозила события, стремилась узнать его лучше и определиться с собственными чувствами. Отец не наседал, не подталкивал, но в свою очередь, постоянно интересовался развитием наших отношений. Да и свадьба была сляпана в спешке за пару недель, а Вера с энтузиазмом взялась за организацию торжества в отсутствии мамы.
