‒ Да ты на хрен издеваешься? Другой конец города. Пятница, глубокая ночь, и я устал, как собака. Хочу есть и спать, и уже тем более не желаю возиться с незнакомой девчонкой. ‒ Автомобиль, моргнув фарами, блокируется, и мой новый знакомый разворачивается, направляясь к одному из подъездов.
‒ Пожалуйста! Прошу! ‒ выкрикиваю и бегу следом, заставляя мужчину обернуться. ‒ Не можете отвезти ‒ дайте денег на такси. Взамен, ‒ снимаю с пальца кольцо, ‒ могу отдать это.
Внимательно рассматривает колечко с большим бриллиантом, подобно ювелиру, с первого взгляда способному определить подделку.
‒ Дорогое. Чистый камень. Где взяла? Украла?
‒ Я, что, похожа на воровку?! ‒ вздёрнув подбородок, набираюсь смелости и с вызовом смотрю ему в глаза.
‒ Нет, ‒ ухмыляется, едва заметно, лишь уголками губ, ‒ ты похожа на жалкого грязного, мокрого котёнка, которого вышвырнули на улицу за ненадобностью. ‒ Опускаю взгляд, вновь осматривая себя и полностью соглашаясь с его словами. ‒ Налички нет.
‒ Дайте позвонить.
‒ Телефон разряжен, ‒ вертит в руках аппарат, ‒ у меня сегодня было столько звонков, что мобильник сдался ещё пару часов назад.
Несколько секунд изнуряющий тишины и ожидания его вердикта. Он моя последняя надежда найти приют на ближайшие пару часов или ночь. И меня совершенно не смущает, что я его совсем не знаю. Мужчина вызывает доверие и вселяет веру на благополучный исход приключений сегодняшнего дня.
‒ Пожалуйста… помогите… ‒ сдаюсь, начиная громко всхлипывать.
‒ Сырость разводить заканчивай, ‒ гаркает на меня, отчего хочется завыть в голос, ‒ если, конечно, не хочешь провести эту ночь на улице.
‒ Не хочу, ‒ часто-часто кручу головой. ‒ Совсем не хочу.
‒ Я уверен, что пожалею об этом, ‒ обречённо выдыхает, ‒ но ‒ иди за мной.
Глава 3
Как только мы переступаем порог квартиры, звучит жёсткое:
‒ Раздевайся.
‒ Ч-что? ‒ замираю, не сводя с него взгляда.
‒ Ты не будешь расхаживать по моей квартире в этой грязной тряпке. С тебя капает, ‒ морщится. ‒ Раздевайся, скидывай туфли, чтобы я мог избавиться от этого хлама, не сходя с места. Что-то не устраивает, можешь вернуться на улицу, ‒ открывает дверь, ожидая моего решения.
‒ Хорошо-хорошо, я согласна. Расстегните молнию, ‒ поворачиваюсь спиной и бегунок тут же ползёт вниз.
С трудом стягиваю платье, противно прилипшее к телу. И только в этот момент вспоминаю, что на мне нет бюстгальтера, потому что данная модель не предполагает его наличия. На секунду замявшись, всё же снимаю наряд, который падает к моим ногам.
‒ А я всегда думал, что же скрывается под платьем невесты? Оказывается, ни-че-го, ‒ довольно ухмыляется, окидывая меня взглядом, пока я прикрываю грудь рукой.
‒ Почему же ничего? На мне трусики.
‒ Этот кусок прозрачной ткани ничего не прикрывает. Хотя, если учитывать, что это предназначалось будущему мужу, я бы тоже предпочёл не тратить время на раздевание. ‒ Он стоит, опершись плечом о стену, нагло и бессовестно пожирая меня взглядом. ‒ Ванная по коридору прямо и налево. Вперёд.
Срываюсь с места и через секунду заскакиваю в ванную, закрыв дверь. Взгляд тут же упирается в большое зеркало… О, господи! Я не просто жалкая ‒ я похожа на ведьму! Волосы торчат в разные стороны, тушь растеклась безобразными пятнами, смешавшись с грязью, на шее непонятные разводы, а колени в ссадинах. Этот мужчина невероятно уверен в себе, раз позволил мне войти в его квартиру.
Стоя под горячим душем, понимаю ‒ медленно возвращаюсь к человеческому облику, смывая с уставшего тела этот ужасный день. Слишком много событий для одной хрупкой девушки. Но всё случившееся я проанализирую потом, когда окажусь дома, в безопасности, рядом с отцом. Сейчас, даже Вера и Катя не кажутся такими отталкивающими. В голове набатом отдаёт мысль ‒ я хочу, чтобы этот день закончился.
Нахожу полотенца и даже фен. Привожу себя в божеский вид, внимательно осматриваясь: идеальный порядок, каждая баночка на своём месте, ничего лишнего. Интересно, он живёт один, или миссис жена блондина просто отсутствует дома, но, открыв шкафчик, обнаруживаю лишь мужские принадлежности.
Тихо выхожу из ванной, обмотавшись полотенцем. Нужно попросить какую-нибудь одежду, футболку или рубашку, чтобы не ходить голышом. Да и вообще, он, вероятно, уже избавился от моего платья, не ехать же домой голой. Но мужчины нет. Просто нет. Заглядываю в гостиную, затем в кабинет, напоследок захожу в спальню, где всё в таком же идеальном порядке, как в ванной.
‒ Эй, ты где?
Я даже не спросила, как его зовут. Снова окликаю ‒ в ответ лишь тишина. Что ж, посмотрим, что есть. Открываю шкаф… да ладно! Белоснежные рубашки выглажены и развешаны на плечиках, под каждой сложены брюки и ремень, нижняя полка заставлена туфлями. Каждый атрибут расставлен друг от друга на определённом расстоянии. Линейкой что ли вымерял? Увиденное настолько идеально, что, кажется, возьми я одну из вещей, всё рассыплется, превратившись в хаос. Просто рай перфекциониста.
Не люблю использовать чужие вещи, но на мне из одежды только трусики, и сейчас выбора нет, как и вариантов добраться домой без помощи нового знакомого. Надеваю рубашку: длинная, до середины бедра, но приятная к телу ткань не оставляет сомнений. Закатываю рукава, ощущая себя почти одетой.
‒ Быстро сняла! ‒ неожиданный рык доносится из-за спины.
‒ Прости…те, ‒ мямлю, ‒ не ходить же мне голой и… ‒ сталкиваемся взглядами: мой ‒ растерянный и жалкий, его ‒ полыхающий злостью. ‒ Сейчас, ‒ быстро расстёгиваю мелкие пуговички, распахиваю рубашку и спускаю по плечам.
‒ Надень, ‒ голос отдаёт хрипотцой.
‒ Так снять или надеть? ‒ Так и стою, совершенно забыв, что он сейчас пялится на мою грудь.
‒ Надень. И застегни, ‒ отворачивается и выходит из комнаты.
‒ Сними, надень… ‒ недовольно бурчу под нос, застёгивая пуговицы. ‒ Определись уже…
‒ Сюда иди! ‒ доносится из соседней комнаты.
Вхожу на кухню, застыв в дверях. Опасаюсь сделать хоть шаг, не вызвав недовольство мужчины. Бросает взгляд, задержавшись на моих ножках, поднимается выше, споткнувшись на уровне груди и, наконец, рассматривает лицо. Несколько секунд, чтобы оценить друг друга, сделав определённые выводы.
Ему за тридцать. Высокий, широкоплечий, источающий силу и уверенность, привлекательный блондин. Упругое тело пробивается рельефными мышцами сквозь тонкую ткань рубашки, и я мысленно выкрикиваю «вау», когда облизываю его взглядом. Светловолосые мужчины никогда не являлись объектом моего восхищения, но сейчас понимаю, как же я заблуждалась. Белокурые волосы слегка взъерошены, а почти квадратное лицо перекатывается тугими желваками. Глубокий шрам над верхней губой привлекает, делает мужчину жёстче и притягательнее. Но самое невероятное ‒ глаза: светло-голубые, почти прозрачные и холодные, словно арктические ледники.
