‒ Милая, я так счастлив! ‒ Жених тянется своими слюнявыми губами к моему Котёнку, но она отворачивается, позволяя прикоснуться лишь к щеке.
‒ Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!
Со всех сторон оханья и поздравления летят в молодых. Евдокимов улыбается, словно ошалелый, в то время, как Арина едва сдерживает слёзы ‒ радости, что избавилась от меня, или сожаления, что дала согласие? Завидев отца, быстро идёт к нему, и они скрываются на лестнице.
‒ Через пять минут новый год! Приглашаю гостей на улицу, сейчас будет праздничный салют! ‒ оповещает женский голос.
Толпа рвётся на выход, а я так и стою, переваривая увиденную картину.
‒ Чем обидел девушку? ‒ голос отца возникает, кажется, из ниоткуда.
‒ Ничем.
‒ Ну да, ‒ ухмыляется, ‒ заметил. Она тебе рожу была готова расцарапать.
‒ Нагрубил.
‒ Знаешь, что интересно: вы почти две недели провели в обществе друг друга, и Демьян заверил, что Арина приезжала в хорошем настроении, а сегодня ‒ один танец, несколько фраз и она была готова тебя придушить. Что изменилось?
‒ Вопрос ‒ ответ, слово за слово, нарвалась на грубость.
‒ И в кого ты такой? ‒ тяжело вздыхает.
‒ В отца. Твоя улучшенная копия.
‒ Я не такой!
‒ Был таким, ‒ перевожу на него взгляд, ‒ мама рассказывала.
‒ Ну, Нина… Да, было дело, но научился себя контролировать. Для этого потребовалось много времени и поддержка твоей матери, а, скорее, её титаническое терпение, но я смог затолкать скептицизм и гонор в одно место, чтобы каждый встречный от меня не шарахался. Глеб, пора меняться. Ни одна женщина не готова терпеть грубость, пренебрежение и равнодушие, довольствуясь короткими фразами и едкими комментариями. Ни одна не полюбит тебя таким, какой ты есть сейчас.
‒ Она же полюбила…
‒ Что? ‒ отец переспрашивает, потому что мой, едва слышный, комментарий теряется в звуках начинающегося салюта.
‒ Мысли вслух. Пойдём на улицу.
Демьян на праздничные развлечения не поскупился, и сейчас множество гостей, раскрыв рты, восхищаются представлением в небе. Яркие вспышки ослепляют, а когда огни рассеиваются, передо мной, словно пелена, стоят зеленовато-карие глаза, наполненные бесконечной тоской. Несмотря ни на что, она согласилась стать женой Евдокимова. Но, это ведь просто показная формальность, игра на публику, которая не в курсе взаимоотношений семьи. Она может разорвать помолвку, отказаться от свадьбы в любой момент.
По странному стечению обстоятельств, все самые дерьмовые события в моей жизни приходились на новый год и день рождения. Этот год не исключение. Понимаю, что желаю увидеть Котёнка и, вернувшись в дом, осматриваю большой зал в поисках золотого платья. Евдокимов танцует с сестрицей, не стесняясь лапает и обнимается. Охренительный жених! Не вызывает у меня особых эмоций, потому что уверен ‒ Арина его к своему телу не подпустит.
Скрываюсь в полумраке зала, наблюдая со стороны. Ганина весь вечер делает вид, что мы с ней не знакомы ‒ сухое приветствие, не более. Зато Альбина крутится возле, скоро на шею мне запрыгнет. Но всё это мало меня волнует, потому что я уже час ищу глазами Арину.
‒ Поехали? ‒ отец трогает за плечо.
‒ Я бы хотел попрощаться с новоиспечённой невестой.
‒ Не получится. Демьян сказал, что дочь нехорошо себя чувствует, поэтому больше не спустится к гостям, оставшись в комнате. К тому же, не уверен, что Арина захочет с тобой разговаривать после неприятного инцидента. У тебя фантастическая способность отпугивать от себя людей, заставляя соблюдать приличную дистанцию.
‒ Поехали.
Я за рулём. В честь праздника отец отпустил Льва, у которого, насколько я знаю, нет семьи. Только сестра, но и она живёт в Питере.
‒ Ты не пил?
‒ Не было настроения.
Настроение было, пока я не понял, что мы едем в дом Строгановых. Но отец выдал мне эту информацию за пять минут до того, как я въехал на знакомую парковку.
‒ У меня тоже не было, ‒ хмыкает отец.
‒ Мама запретила? ‒ подтруниваю, потому что точно знаю, что от хорошего коньяка родитель никогда не откажется.
‒ Всё-то ты знаешь! Нина беспокоится о моём давлении больше, чем я сам.
‒ Заботится.
‒ Переживает, что я могу умереть раньше, чем она. Предпочитает уйти первой.
‒ Не понял… ‒ даже встряхиваю головой, переваривая и принимая слова отца.
‒ Говорит, что без меня она жить не сможет. Её дальнейшие существование в одиночестве не представляется для неё возможным, не несёт никакого смысла.
‒ Ты так спокойно это говоришь.
‒ Эту тему мы обсудили и приняли давно.
‒ Знаешь, как бы ты ни старался поставить меня перед фактом создания семьи и рождения детей, вряд ли кто-то будет заботиться о моём давлении так же, как мама. Кажется, я вообще недостоин этого светлого чувства.
‒ Каждый человек достоин. Глеб, для любви нет плохих, хороших, некрасивых, глупых, бездарных. Почему ты вдруг решил, что любовь выбирает самых лучших? Она не награда, не приз за заслуги, не грамота за первое место. Она приходит в твою жизнь, чтобы изменить, открыть тебе глаза на самое важное, существенное, главное. Она сама решает, когда, где и как прийти к тебе. Ты ничего не контролируешь, не направляешь, не можешь изменить. Она придёт, и, если ты не откроешь по собственному желанию ей дверь, она сорвёт её с петель. Любовь лишней не бывает, так же, как и не бывает лишних людей. Всему своё время.
Сглатываю от проникновенной речи отца, каждое слово которой резануло внутри, оставив неприятное покалывание.
‒ Ты вроде не пил.
‒ К этим выводам я пришёл давно, тебе же ещё придётся всё это принять. Смею надеяться, что осознание настигнет тебя скоро.
Остаток пути проходит в молчании. На улицах многолюдно, несмотря на новогоднюю ночь и крепкий мороз.
‒ Ты выбрал? ‒ вопрос напоследок, когда отец уже собирается покинуть машину.
‒ Нет. Мама сказала, что выбор я должен сделать до пятнадцатого.
‒ Всё верно.
‒ Хотел спросить. Кто был третьей кандидаткой?
Глубокий задумчивый взгляд впивается в меня, просверливая насквозь.
‒ Строганова. Но я опоздал с предложением её отцу. ‒ Закрывает дверь, удаляясь по дорожке к дому.
