Глава 29
Арина
‒ Я собираюсь. Торопить меня нет необходимости, ‒ огрызаюсь на отца.
Последние два дня перед свадьбой, он, словно сошёл с ума, не отходя от меня ни на шаг. Условия мною приняты, о чём я неоднократно заверила окружающих, но отец, будто ждёт подвоха, присматриваясь ко мне. Даже в институт не ездила, погрузившись в приготовления к свадьбе. Вера вновь занялась организацией. Даже для первого мероприятия, она так не старалась, спихнув всё на фирму по устроению праздников. Но сейчас проверяла лично: заказан ли ресторан, готовы ли жених и невеста, разосланы ли приглашения и когда привезут цветы.
Мамы вновь не будет. Задержавшись в Индонезии, прилететь не смогла, всё же поздравив. Она и сама знает, что её дочь сейчас, сидя перед зеркалом, мало похожа на счастливую невесту, сделавшую выбор самостоятельно и по велению сердца. Стилист уже второй час бьётся с моей неуправляемой копной волос в попытках изобразить подобие причёски.
Сегодня всё не так: череда неудач преследует меня с самого утра, как будто сама вселенная не желает этой свадьбы, подставляя одну за одной подножки.
‒ Вы всё? ‒ Очередная проверка отца, врывающегося в мою комнату.
‒ Почти, ‒ колдует позади меня стилист, вонзая острые шпильки и причиняя лёгкую боль. ‒ Теперь всё. Вам нравится? ‒ Смотрит, встречаясь со мной взглядами в зеркале, а мне настолько тошно, что хочется выть в голос.
‒ Нормально, ‒ сухой комментарий девушке не нравится, и она, собрав принадлежности в чемоданчик, покидает спальню.
‒ Попробуй улыбнуться, ‒ уговаривает папа.
‒ Попробую. Один раз во время свадебного фото. Так уж и быть. Больше улыбок от меня не жди.
‒ Арина…
‒ Хватит, ‒ обрываю резко, ‒ по горло сыта твоим объяснениями в стиле «так надо», «если бы ты узнала, поняла меня», «я не могу всего рассказать». Эти пространственные комментарии, которые не несут в себе никакой информации о том, как избавиться от навязанного брака, мне неинтересны. Я всё это слышала неоднократно. Оставь меня, пожалуйста. До отъезда, я хочу побыть одна.
Сижу, не поворачиваясь к нему, равнодушно уставившись в картину на стене, ставшую в последние дни такой знакомой. Кажется, я рассмотрела каждый миллиметр полотна, оставляя в памяти детали.
‒ Ты меня поймёшь. Потом, ‒ слышится за спиной.
‒ Уходи.
Тяжёлый вздох и шаги за спиной. Дверь закрывается, и я остаюсь в одиночестве. Долгожданные минуты тишины, которых меня лишали последнюю неделю. Даже в ЗАГС я пожелала ехать одна, чтобы последний час моей свободы не омрачали Вера и Катя. Последнее желание умирающего закон… Отец молча одобрил мою прихоть, просто кивнув.
Достаю из шкафа рубашку Глеба. Ту самую, что бережно хранила эти полгода, спрятав ото всех в самый тёмный угол и сделав своим личным, промёрзшим насквозь, адом воспоминаний. Втягиваю аромат, которого, казалось бы, почти не осталось на белой ткани и на минуту срываюсь в пустоту, представляя, что он здесь, рядом.
Большие ладони, горячими дорожками проберутся по телу, спускаясь ниже и вызывая первую дрожь, которая почти сразу перерастёт в желание, заставив издать первый стон: тихий, почти неслышный, шелестом сорвавшийся с губ и растворившийся в тишине комнаты. Но он услышит. Всегда слышит, едва заметно приподнимая уголки губ и одаривая фирменной улыбочкой. Льдистый взгляд станет темнее, сгущаясь почти синими красками, похотливо пожирая тело, которое совсем скоро будет плавиться и растекаться в его удушающих объятиях. Пальцы скользнут по губам, сминая и приоткрывая, для того, чтобы ворваться напористым языком, подчиняя и порабощая. И я вновь сдамся, растворюсь в любимом мужчины и отдам себя, ничего не требуя взамен. Лишь капля нежности едва видимой ниточкой промелькнёт в прозрачном взгляде, взамен получив «я твоя»…
Громкий сигнал автомобиля выдёргивает из сладкого забытья, и только сейчас чувствую, как по щекам стекают слёзы ‒ последние, прощальные, но такие необходимые. Кладу рубашку в сумку с вещами, приготовленными для переезда. Не желаю оставлять вещь Глеба здесь, зная, что сводная сестра не постесняется перерыть каждую полку после моего отъезда.
Смотрю в окно на подъезжающие машины. Все уедут, оставив для меня совсем немного времени, чтобы попрощаться с этим домом и моей свободой.
‒ Уже готова?
От неожиданности вздрагиваю, резко оборачиваюсь, чтобы увидеть в дверях Катю. Мне кажется, или на ней то же самое платье, что она надевала на мою первую свадьбу? Придирчиво осматриваю с ног до головы.
‒ Да-да, тебе не показалось ‒ это то самое платье, ‒ ухмыляется. ‒ Хочу повторить тот день. Я же тогда обещала, что ты его надолго запомнишь.
‒ Не запомнила. Я тебе больше скажу ‒ ни разу не вспоминала. ‒ Лицо Кати замирает в изумлении. Если она предполагала, что меня можно укусить, поддев, ошиблась. ‒ Повторов не бывает. Всё будет по-другому: другое платье, другие условия и другая я, которой плевать с высокой колокольни на Олега Евдокимова. Если ты рассчитывала провернуть тот же трюк и сорвать сегодняшнюю регистрацию, спешу разочаровать: можешь в моём присутствии сесть на член Олега, я даже бровью не поведу. Кстати, ‒ наиграно улыбаюсь, ‒ у меня созрело предложение: а давай первую брачную ночь с Евдокимовым проведёшь ты, а я тихонько посижу в соседнем номере и подожду, пока вы закончите. А? Как тебе такой вариант?
‒ Ты чокнутая… ‒ мямлит Катя, испуганно озираясь.
‒ Если только немного, ‒ равнодушно пожимаю плечами, желая, чтобы она согласилась на моё предложение. Я бы всё отдала, только бы не прикасаться к этим слюнявым губам и не чувствовать на себе его потные ладошки.
‒ Мы встретимся с Олегом потом, после свадьбы. И будем видеться часто. Постоянно.
‒ График составь, ‒ указываю пальцем, ‒ чтобы я напоминала, когда он будет опаздывать. Неприлично заставлять людей ждать.
‒ Ты даже ревновать не будешь? ‒ в удивлении приподнимает бровку.
‒ Ревнуют, когда есть страх потерять. А Олега я готова потерять прямо сегодня. ‒ Катя застывает, вероятно, переваривая мои слова и с трудом для себя принимая. ‒ Что-то ещё? Тебе пора, ‒ указываю на окно. Машины сигналят в ожидании пассажиров.
‒ Тебе это платье не идёт, ‒ морщит нос, недовольно цокая.
‒ Конечно, потому что его выбирала ты. Для себя. Я бы подобное убожество на свою свадьбу не выбрала.
‒ Просто у тебя нет вкуса, ‒ фыркает. ‒ Я вообще-то зашла, чтобы напомнить: лимузин приедет через двадцать минут. Белый. Арина, белый лимузин, ‒ настойчиво уточняет.
