‒ Он тебя отвезёт.
‒ Куда? ‒ спрашиваю, но мой вопрос остаётся без ответа.
В машине тепло, негромко и ненавязчиво играет радио. Сжимаюсь в комок, вжавшись в сиденье, опасаясь задавать лишние вопросы. Машина едет не быстро, останавливаясь на светофорах и не нарушая правила. Стараюсь понять в каком мы районе, но название улиц ни о чём мне не говорит, а здания незнакомы. Полчаса, час, два, а может больше занимает дорога. Кажется, едем целую вечность, пока автомобиль не останавливается.
‒ Выходи.
Осматриваюсь, понимая, что мы прямо перед моим домом. Вот так просто ‒ села в такси и приехала домой.
‒ Это всё? ‒ решаюсь спросить.
‒ А что ещё? До двери проводить? ‒ прыскает мужчина. ‒ Мне заплатили. Работу выполнил. Выходи.
И я выхожу. Автомобиль срывается с места, а я не решаюсь подойти к двери. Растерянность и непонимание ‒ меня так просто отпустили? Это всё? Заскакиваю в дом и сразу попадаю в полумрак.
‒ П-а-а-а-п! Папа! Ты где? Я дома! ‒ ору, как ошалелая, осматривая пустые комнаты. Тихо, словно я здесь одна. Быстрым шагом направляюсь в кабинет, а, открыв дверь, вижу отца. ‒ Папа!
Бросаюсь ему на шею, сжимая так крепко, как только могу, насколько хватает сил.
‒ Дочка… ‒ родные руки обвивают, кажется, до хруста костей, прижимая к себе. ‒ Всё в порядке? ‒ гладит моё лицо ладонями, заправляя за ухо выбившиеся пряди.
‒ Да! Представляешь, меня просто в такси посадили и отправили домой! Так просто! ‒ не могу справиться с эмоциями, обнимая отца. ‒ Ты заплатил, да? Отдал деньги, поэтому меня отпустили?
‒ Да.
‒ Сколько меня не было?
‒ Семь дней. Тебя не обижали? ‒ лицо становится серьёзным и озадаченным.
‒ Нет-нет, кормили, даже, можно сказать, заботились. Он даже не прикасался ко мне.
‒ Точно?
‒ Да, точно, точно… Я же обещал сделать всё в лучшем виде. Пальцем её не тронул, Демьян, ‒ голос за спиной вмиг возвращает меня в комнату, где я провела несколько дней.
Отшатываюсь, и медленно поворачиваюсь, сталкиваясь взглядом с моим похитителем. Мужчина расслабленно откинулся в кресле, закинув ногу на ногу. Лёгкая полуулыбка по-прежнему напоминает оскал, и я неосознанно отхожу назад, прячась за отца.
‒ Пап, это он… Тот, кто меня похитил… Это он… он…
‒ Не он, а Лев Яковлевич, ‒ слегка склоняет голову в приветствии, ‒ приятно познакомиться, Арина. Она у тебя прям нежный цветочек ‒ пугливая, скромная, ранимая. Кажется, чуть сильнее сожми и рассыплется.
‒ Девочка должна быть такой, чтобы её хотелось защищать. Я дочь так растил, ‒ отец прижимает к себе, целуя в макушку.
‒ Папа, вы знакомы? Ты его знаешь?
‒ Знаю, Арина.
‒ Ты всё это время знал, где я, так?.. ‒ перехожу на шёпот. Спокойствие папы убеждает в неожиданной догадке.
‒ Знал, больше скажу, сам место выбрал и вещи отдал Льву.
‒ Тогда зачем это всё было? Для чего?
‒ Считай, у тебя был отпуск, ‒ разводит руками. ‒ Ты отдохнула, уверен, о многом подумала. Так?
‒ Да.
‒ Что надумала насчёт Евдокимова? ‒ затрагивает болезненную тему. Как я и предполагала ‒ брак будет заключён.
‒ Я не хочу за него замуж.
‒ И не пойдёшь.
‒ Правда? ‒ готова скакать от радости, несмотря на пристальный взгляд Льва и его нахождение вместе со мной на одной территории.
‒ Да. Не будет больше Евдокимовых. И Веры с Катей не будет.
‒ Совсем? ‒ не верится, что мы снова вдвоём, как раньше.
‒ Я всё расскажу тебе завтра. Обещаю. А теперь ты поедешь со Львом.
‒ Куда?
‒ К своему мужу, Арина, ‒ раздаётся голос за спиной, словно приговор о смертной казни. ‒ К законному супругу, и законность подтверждена документально.
‒ Я… я не выходила замуж! ‒ почти кричу, потому что чувствую себя оказавшейся в страшном сне, где один навязанный жених, сменился сразу мужем. Не готова, ошеломлена, уничтожена.
‒ Ты сегодня бумаги подписывала, помнишь? ‒ Лев улыбается, перекатывая между пальцами шариковую ручку, которой несколько часов назад, я подписала себе смертный приговор.
‒ Помню… ‒ зажмуриваюсь, надеясь, что, открыв глаза, всё исчезнет, как видение, вернувшись в нормальное состояние.
‒ Дочка, посмотри на меня.
‒ Пап, я не хочу, ‒ начинаю скулить, ‒ не могу, не желаю… Я с тобой хочу остаться.
‒ Арина, ‒ заключает моё лицо в ладони, стирая скатывающиеся слезинки, ‒ всё совсем не так, как тебе кажется, ‒ улыбается, нежно поглаживая по щекам. ‒ Поверь, уже через пару часов, ты скажешь мне спасибо.
«За что?» ‒ хочется крикнуть в лицо отцу. За то, что неожиданно оказалась чьей-то женой, поставив несколько подписей? За невозможность выбора и отсутствие чувств к человеку, с которым придётся связать судьбу? За пощёчины, которые то и дело получаю от самых близких мне людей?
Внутри переворачивается настолько отвратительное месиво, что еле сдерживаюсь, чтобы не завыть. Радость от возвращения слишком скоро сменилась желанием не возвращаться вообще.
‒ Пап…
‒ Тебе пора. Ничего не бойся, ‒ подмигивает, вкладывая мою ладонь в руку Льва. ‒ Иди.
Словно в бреду, передвигаю ногами, покорно идя за мужчиной. Машина стоит в стороне, именно поэтому я не обратила на неё внимание, да и не смотрела, когда бежала домой в поисках спасения и защиты. Уже возле, дёргаюсь в сторону, пытаясь вырваться, убежать, но хватка Льва становится жёстче, сжимая запястье до лёгкой боли.
‒ Арина, не надо, ‒ тащит к машине. ‒ Мать твою, у тебя следы останутся. Он мне шею свернёт. Хотя, и так свернёт, ‒ бросает равнодушно.
Практически силой заталкивает на заднее сиденье, пристёгивая ремнём безопасности.
‒ Без глупостей. Пожалуйста.
Я больше не сопротивляюсь, забившись в темноту и наблюдая за Львом. Спокоен, сдержан, собран ‒ напоминает Глеба в день нашей первой встречи. Отец добился своего ‒ выдал замуж. И если Олега я хотя бы знала, видела, общалась, то сейчас меня шокирует неизвестность и непонимание происходящего.
Ноль информации. Отец просто вложил мою ладонь в руку Льва и отправил прочь из дома, от себя. Нервы на пределе, меня потряхивает, а слёзы бесконечными дорожками стекают по щекам. Но как я понимаю, сейчас мне представят моего законного супруга, неожиданно появившегося на горизонте. Вряд ли у нас получится полноценный диалог. Вряд ли вообще что-то получится…
