‒ Очень.
‒ Как ты с ним будешь жить? ‒ вопрос отца застаёт меня врасплох.
‒ В смысле?
‒ Он чёрствый, грубый, неотёсанный мужлан…
‒ Которого я люблю. Просто люблю и всё. Все его недостатки не важны, если основное достоинство ‒ любовь ко мне.
‒ Это самое главное, ребёнок, ‒ целует в макушку, прижимая к себе.
Так хорошо и спокойно мне давно не было. Тепло, разливающееся внутри, окутывает светом, разгоняя чёрные тучи недомолвок и проблем. Вот теперь всё будет действительно хорошо.
‒ А мама? ‒ неожиданно вспоминаю. ‒ Мама ведь тебе звонила и убедить в ненужности брака с Олегом не смогла. Я слышала, как вы ругались.
‒ Мама была в курсе происходящего. А ругательный звонок был намеренной демонстрацией для Веры.
‒ Мама… Я так соскучилась…
Она даже не в курсе, что её дочь вышла замуж. Теперь уже по-настоящему.
‒ Демьян! Ты где? ‒ слышу родной голос.
‒ А вот и мама. Пошли.
Подскакиваю и несусь в гостиную, с разбега бросаясь ей на шею. Мы виделись так давно, и теперь накопившаяся тоска вырывается из меня, преобразовываясь в крепкие объятия.
‒ Меня твой муж привёз, ‒ указывает за спину на довольного Глеба. ‒ А что это? ‒ осматривает коробки, нагромождённые в гостиной.
‒ Решил избавиться от ненужного барахла бывшей семьи. Слишком много старого в новой жизни, ‒ отец деловито подталкивает ногой предметы к двери, совершенно не заботясь о сохранности вещей.
‒ Это правильно. Пойду проверю, всё ли ты собрал. Или как всегда что-то не досмотрел, ‒ мама скидывает пальто и сумку в руки отца, и поднимается наверх.
‒ Пап, а что происходит?
‒ Новая жизнь происходит. И надеюсь, твоя мама в ней будет, ‒ разворачивается и идёт следом наверх.
‒ А с Верой ты разведёшься?
‒ На Вере я официально женат не был, ‒ бросает через плечо, удаляясь. ‒ У меня тоже есть брачный договор с таким же пунктом, как у вас.
‒ А… Ага… ‒ смотрю вслед отцу, переваривая тонну полученной информации. ‒ Ты что-нибудь понял? ‒ поворачиваюсь к Глебу.
‒ Всё понятно. Твоя мама теперь будет преподавать в университете, отказавшись от командировок. Возвращается к отцу. У тебя снова полная семья. Вещи?
Вручаю Глебу сумки и плетусь следом к машине.
‒ Куда поедем?
‒ В нашу новую квартиру. Ты там ещё не была.
‒ Чем займёмся? ‒ пробежавшись пальчиками по груди, тянусь к любимым губам со шрамом.
‒ Исполнением пункта двадцать.
‒ Ты же сказал, что всё получится с первого раза?
‒ Не уверен. Поэтому необходимо закрепить результат. Неоднократно, Котёнок.
Эпилог
Глеб
Пришлось ждать четыре месяца, чтобы организовать полноценное торжество, потому что Арина твёрдо настаивала на июне. И лишь потом, когда была назначена дата, я наконец понял ‒ она выбрала день, когда мы впервые встретились. Тот самый, когда она предстала передо мной в образе жалкого котёнка, умоляющего о помощи. Не спорил, понимая, что для неё это важно.
С трудом уступая, всё же учусь компромиссу, позволяя жене отстоять свою точку зрения. Иначе ничего не получится, иначе я её потеряю.
‒ Наконец-то всё правильно, ‒ рядом появляется отец, проследив за моим взглядом, оба любуемся Ариной.
Длинное белое платье обтягивает, словно вторая кожа, делая мелкую невероятно сексуальной и притягательной. Вот уже пару часов представляю, как стяну с неё эту тряпку, добравшись до желанного тела.
‒ Ты доволен?
‒ И я, и мама, и Строгановы. Никогда не думал, что буду так радоваться твоей женитьбе.
‒ Я тоже не думал…
Провожаю взглядом Арину: улыбается гостям, щебечет, танцует. Счастлива. Костя тянет её танцевать, прижимая к себе. Закипаю. Не люблю, когда к ней прикасаются чужие руки, будто кто-то посягает на моё, отбирает доставшееся мне счастье.
‒ Глеб, она танцует с твоим братом, ‒ цокает отец.
‒ Знаю.
‒ Тогда остынь. От одного твоего вида страшно. Гостей распугаешь.
Легко сказать, а ещё сложнее сделать. Арина вызывает такой коктейль эмоций, что иногда готов взреветь.
‒ Нас всех интересует вопрос: когда внуки?
‒ Как только, так сразу.
‒ Это не ответ.
‒ Что за срочность?
‒ У Демьяна есть только Арина, у меня ты. Костю в расчёт не берём, вряд ли его предпочтения изменятся. Внук ‒ это продолжение, гарантия, стабильность.
‒ Объявим по факту, ‒ бросаю через плечо, направляясь к Арине.
Мелкая беременна. Нашёл тест неделю назад, который запрятала в самый тёмный угол. Радовался, как ребёнок, почти пищал от нахлынувших эмоций. Ждал, когда скажет сама. Молчит, обходя эту тему стороной.
‒ Я заберу свою жену, ‒ вырываю Котёнка из объятий брата и увожу подальше от гостей, к фонтану, который ей так полюбился.
‒ Не дождался окончания танца? Нетерпеливый, ‒ звонко смеётся.
Прижимаю спиной к себе, скольжу ладонью по животу, спускаясь ниже.
‒ Здесь кто-то живёт, Котёнок? ‒ кажется, даже перестаёт дышать, смутившись. Тело вмиг становится деревянным. ‒ Почему молчишь? Давно узнала?
‒ Две недели назад. Я не знала, как сказать… точнее, как ты отреагируешь… будешь ли рад и… испугалась…
Разворачиваю лицом к себе, сталкиваясь с паникой в потемневшем взгляде.
‒ Мы об этом уже говорили.
‒ Да, четыре месяца назад, когда ты уверял, что не против. Но, возможно, в тот момент за тебя говорили эмоции после череды произошедших событий, и сейчас ты думаешь по-другому. А, может, вообще изменил решение и дети не нужны…
‒ Ты же знаешь: не повторяю дважды.
‒ Так ты рад? ‒ глазки бегают, а шальные искорки вызывают улыбку.
‒ Рад. И хотел бы порадоваться вместе с тобой, но, увы, кто-то решил скрыть от меня радостную новость.
‒ Прости, ‒ утыкается в моё плечо, крепко обнимая.
‒ В следующий раз говори сразу.
‒ В следующий? ‒ пухлые губы забавно вытягиваются в удивлении.
