— Я уже все решила. Поживу некоторые время у родителей, а потом он остынет, и все решится само собой. Просто разойдемся тихо и спокойно.
— Очень сомневаюсь.
— У меня все равно нет выбора. На развод нужно какое-то время.
— Я помогу тебе, у меня есть знакомые юристы. Тем более, он поднимал на тебя руку. Это недопустимо! — прорычал мужчина.
Я с недоверием посмотрела на Артура. Зачем ему помогать мне?
— Спасибо, но не могу принять от тебя помощь. Не хочу быть обязанной.
— Глупости. Позволь мне хоть что-то сделать для тебя.
Он говорил так убедительно, так смотрел на меня, что я сдалась.
— Хорошо. Но дай мне время. Нужно поговорить с мамой. Она тоже не была честна со мной. Я должна выяснить, почему, и спокойно все обдумать.
Артур улыбнулся.
— Конечно, я понимаю и готов подождать. Только, прошу, не исчезай.
— Больше не исчезну. Если только меня утащат инопланетяне, — постаралась пошутить.
— Тогда будет война миров, и я отвоюю тебя, — рассмеялся он. — А пока идем, я угощу тебя вполне земным мороженым.
***
С Артуром было легко. Мое напряжение понемногу уходило. Мы прогулялись по набережной, уплетая холодный десерт и наслаждаясь красивым закатом. Мужчина не нарушал мое личное пространство в попытках обнять, а просто держал за руку, и мне было очень хорошо и спокойно. Впервые за долгое время.
— Уверена, что не хочешь поехать со мной? Мы можем снять номер в отеле… я постараюсь не приставать, — предложил Артур. — Или я могу прямо сейчас увезти тебя в Москву, подальше ото всех.
Перспектива оказаться с ним в одном номере и пугала, и возбуждала меня, но сейчас не время терять голову. Я должна поступать разумно. А разум велел ехать к маме и поговорить с ней.
— Я действительно рада, что мы встретились, и спасибо, что приехал. Но я не хочу принимать решения, руководствуясь влечением. Сейчас будет правильно взять паузу. Надеюсь, ты понимаешь.
Артур посмотрел на меня и, стремительно приблизившись, поцеловал. Я тонула в его поцелуе, словно в черных водах реки. На мгновение закрыв глаза, я подумала, что мое тело слишком активно реагирует на него, нужно взять себя в руки. Но он уже целовал мою шею, не обращая внимания на то, что мы стоим на улице. Мужчина прижал меня к ограждению набережной. Мы оказались так близко, что все вокруг вдруг стало неважно. Его руки плавно опустились на мои бедра, захотелось забраться на него, обвить ногами, чтобы вновь испытать наслаждение, которое он мог мне подарить. Но я могла лишь сильнее прижаться к нему, чувствуя животом, что не одинока в своих желаниях.
Как хотелось расстегнуть его джинсы, обхватить руками горячий член… Мои трусики намокли от пошлых мыслей. Кажется, Артур тоже изнывал от жажды, его поцелуи стали напористее и жестче, он включил в игру язык. Ноги стали ватными, терпеть дальше было просто невозможно. Я начала тихо постанывать и тереться о него, позабыв про нормы приличия.
— Что ты со мной творишь? — вопрос, на который мы оба не знали ответа. Подхватив на руки, словно легкое перышко, он понес меня в авто. То, чего мы оба хотели не должно было стать достоянием общественности. Это только между нами.
Артур ловко расположил меня на заднем сидении и забрался сверху. Я принялась стягивать с него майку, проклиная и благодаря судьбу, за то, что он появился в моей жизни.
— Я еще никогда и никого не хотел так безумно, — отрываясь от моих губ, прошептал он. А мои руки уже искали молнию на его джинсах. Мужчина задрал подол моей юбки и запустил пальцы внутрь, ощущая мое желание. Я хотела его, текла, вожделела… можно назвать это как угодно. Просто сходила с ума, но это помешательство было взаимным. Артур растирал влагу по моей коже, а я уже не контролировала звуки, вырывающиеся из груди. Когда мне показалось, что я вот-вот кончу, мой телефон начал истерично звонить, прерывая нас на самом интересном месте.
— Черт, черт, черт! — выругалась я, вытаскивая настойчивый гаджет из кармана.
"Мама" — увидела я на экране. Воображение тут же нарисовало картину, как Эрик позвонил ей и рассказал про мой побег. Теперь она ищет меня и, если не отвечу, то родители начнут обзванивать морги.
Артур отстранился.
— Надо ответить? — спросил он.
Я кивнула, а затем, сделала пару вдохов, чтобы успокоить дыхание и сняла трубку.
— Алло.
— Дорогая, с тобой все хорошо? Где ты? Эрик…
— Не произноси его имя, — перебила я.
— Что случилось? — обеспокоенно поинтересовалась она.
— Все кончено. Я приеду и поговорим. Надеюсь, если он сейчас у вас, то ты выставишь его. Иначе я уеду туда, где меня никто не найдет. — Мой голос был холоден. Даже слишком. Не стоило так с мамой.
— София! Сейчас же объясни мне, что происходит!
— Я приеду и поговорим. Это не телефонный разговор, — отрезала я.
— Хорошо, — уступила она. — Жду дома. И поторопись.
Ее интонация напомнила мне время, когда я была подростком. Она говорила со мной, словно с провинившейся школьницей, но я больше не допущу такого отношения. Я уже взрослая женщина и добьюсь правды. Нравится им это или нет.
После звонка мой настрой уже не был романтичным. Я одернула юбку, и серьезно посмотрела на Артура.
— Извини. Надо ехать.
Мужчина тяжело вздохнул. Мне стало немного стыдно перед ним, и я отвела взгляд. Он приблизил мою ладонь к губам и поцеловал.
— Я все понимаю. Нужно решить этот вопрос, чтобы ничего не могло помешать нам быть вместе.
От его слов по коже пробежала мелкая дрожь. Я не была готова броситься в этот омут с головой. Нужна передышка.
Я молча вылезла из авто.
— Скажи адрес. Я отвезу.
Немного поколебавшись, все-таки назвала улицу, и мы отправились к моим родителям.
— Спасибо за все, — тихо сказала я, собираясь выходить.
— Это звучит, как прощание, — усмехнулся Артур. Аккуратно прикоснувшись к моему подбородку, он легонько приподнял голову и заглянул в глаза. — Пообещай, что не станешь отталкивать меня.
— Я хочу быть максимально честна с тобой и не буду давать ложных надежд.
Артур нахмурился.
— Позволь тогда хотя бы помочь с разводом.
— Дай мне время. Нужно все осмыслить. Я не готова сейчас к полноценным отношениям. Прости.
Схватив сумку, выскочила из машины. Отчего-то в глазах стояли слезы. Но я не обернулась, а только услышала, как Артур в сердцах стукнул кулаком по рулю, проклиная все на свете.
Дверь открыл отец. Обычно улыбающийся, он был взволнован. Мама стояла в конце коридора, скрестив на груди руки. Ее выражение лица было страдальческим, хотя никто не умирал.
