Как оказалось, связи у Павла были не только в больничных кругах. Я глазам не поверила, когда после завтрака в дом приехала владелица того же агентства, которое организовывало мое двадцатилетие.
Татьяна Егоровна в свое время за полгода договаривались с ней о юбилее. Ей даже пришлось подключить связи, чтобы Изольда Генриховна вписала нас в свой плотный график. А сегодня она приехала сама… забросала комплиментами мой дом и моего жениха. А после поставила меня в известность, что «свадьба будет организована быстро, но войдёт в историю Питера».
В принципе, чтобы хлопнуться в обморок, этого было достаточно. Но после всех встрясок, что случились со мной в последние дни, я лишь кивнула. И, словно ничего странного не произошло, предложила кофе.
Примерно таким же было начало встречи с Наташей. В кой-то веки она примчалась без своей группы поддержки в виде Панова. Однако, судя по взгляду, решила отработать за двоих.
— Лера, почему я, твоя лучшая подруга, узнаю о твоей свадьбе из новостей? — Она с такой силой сжала меня в объятиях, что ребра затрещали.
— Так получилось. Я сама не ожидала.
Никита и СанСаныч строго-настрого запретили рассказывать о настоящей причине свадьбы хоть одному человеку. Мои заверения, что Наташе можно доверять, их не убедили. «Это для её же безопасности!» — сурово произнес Никита. «Информация может уйти случайно. Она сама потом себя не простит», — подтвердил СанСаныч.
Спорить с этими двумя было невозможно. Мне безумно хотелось поделиться хоть с одним близким человеком. Но в лучших традициях приемной матери, вместо объяснения пришлось растянуть губы в улыбке.
— Знаешь, Лера, ты всегда была загадочной, но тут удивила! — Наташа отошла от меня на шаг и начала рассматривать, как незнакомку.
— Ты же хотела меня пристроить? Вот! — я пожала плечами.
— Хотела, но Лаевский!.. — Подруга округлила глаза. — Это же журавль с неба!
— Скорее коршун.
Я вздрогнула, вспомнив с каким видом Никита рассказывал о необходимости пожениться. Будто приговор зачитывал.
— Да-а! Мне отец вчера весь вечер мозг полоскал, чтобы брала с тебя пример. — Наташа громко рассмеялась. — А еще сказал, что у твоих акционеров случится массовый инсульт.
Она заговорщицки подмигнула и снова сгребла меня в объятия.
— Лерка, но он просто бомба. Я нашла фото. Мужик мечты. Умный, красивый, зрелый. Я б в него сама влюбилась, если бы не был занят.
— Боюсь, тебе Панов не простит. — Несмотря на ситуацию, мне стало смешно.
— Слушай, ну где Лешка, а где твой Лаевский?! Это ж птица совсем другого полета.
— Лёша просто ещё молодой. Вот увидишь, он тоже взлетит.
— Ну-ну… — Наташа как-то странно раскраснелась. — Ладно, хватит о Панове. Рассказывай, давай, как ты дожила до свадьбы?! Я от любопытства скоро ногти грызть начну.
— Он помогал мне с банком и постепенно все закрутилось…
— Служебный роман у моей маленькой монашки! С ума сойти! А как же свидания, поцелуи и прочее? Я что-то не помню, чтобы ты куда-то кроме института и своего проклятого банка каталась.
— Но мы давно были знакомы… соседи! — правда далась легко. Хоть в чем-то можно было не придумывать сказки.
— И он, наверное, тот самый мужчина, из-за которого ты воротила нос от всех ухажеров? — Глаза подруги блеснули. — Признавайся!
— Из тебя получился бы отличный следователь! В курсе?
Не знаю почему, но мне вдруг стало так легко, будто кто-то подцепил к телу сотню воздушных шариков.
— Вау! У меня сегодня день открытий!
Приглашать Наташу выпить кофе не пришлось. Видимо поняв, что из меня впервые можно вытянуть целую романтическую историю, она сама подхватила под руку и повела в кухню.
Там снова без разрешения на столе мигом появились фирменные эклеры Галины, две чашки и коробка с моими любимыми шоколадными конфетами, которые Наташа гордо извлекла из своей сумочки.
Ни за время лечения в больнице, ни час разговора с лучшим питерским организатором торжеств, а именно с Наташей я наконец начала понимать, что действительно мне предстоит.
Параллельно с этой мыслью стала доходить и другая — для всех мы с Никитой должны быть настоящей парой. С клятвами верности, с традиционным поцелуем в ЗАГСе и с медовым месяцем. Пусть коротким, символическим, но на нас двоих.
Голова шла кругом от такого открытия. Пальцы на ногах поджимались. От волнения и не чувствовала ни аромата кофе, ни вкуса эклеров.
— Ладно, все ерунда, — вырвала меня из размышлений подруга. — Жениха без меня ты себе выбрала. Но свадебное платье только со мной. Завтра с самого утра начнём поиск. Мне обещали сбросить контакты самых лучших салонов и дизайнеров.
— Агентство, которое занялось свадьбой, обещало помочь и с платьем… — попыталась отбиться я.
— Нет! Все эти агенты только как на обложках журналов умеют делать. А нам надо, чтобы твой жених дара речи лишился. Чтобы у него дыхание от счастья перехватило и захотелось прямо в ЗАГСе начать первую брачную ночь.
— Может… не нужно?..
Если чем-то меня и можно было добить, то этим. Щеки, наверное, уже не розовели, а краснели. Но Наташа, как ищейка, коротая уже взяла след, и не думала отказываться.
— Надо, родная! Для тебя же надо!
***
Никита
В моей жизни уже была свадьба. Не слишком пышная. Без сотни гостей и первых полос во всех модных изданиях. Тогда мне не хотелось чужого внимания, и важна была лишь женщина, которая скажет «Согласна».
Наивный, я считал, что повторения точно не случится.
Но жизнь на наглядном примере уже показала, что значат все мои планы. Пшик!
Сегодня в полдень во Дворце бракосочетаний мне предстояло снова повторить свое «Согласен» и надеть на женский палец обручальное кольцо.
Эта идея мне не нравилась с самого начала. Стоило Пашке лишь заикнуться ещё в самолёте, когда летели в Питер, я сразу ответил «нет».
Не нравилась она мне и тогда, когда сам преподнес ее Лере в качестве «единственного выхода».
Это был скорее тупик. И не столько для меня, сколько для самой Леры. Двадцать два года бывает лишь раз в жизни. Мало какая девушка с радостью согласилась бы разменять год своей молодости на фиктивный брак. Без встреч, расставаний, шумных вечеринок и безумных поисков себя.
Неправильно было воровать у Леры этот год. После её ворованного детства и юности под тотальным надзором приемных родителей такой брак казался продолжением пытки.
Я чувствовал себя не спасителем, а таким же преступником, как и те гады, которые пытались ее отравить.
Сегодня идея с браком не нравилась мне ещё сильнее.
