Мысль, как неопытный эквилибрист, соскальзывала в воспоминания, стоило перестать писать или отвернуться от лектора. Я в один миг возвращалась на просторный балкон ресторана и кожей чувствовала, что рядом стоит Никита.
Там, вечером, после разговора о подарке мы ничего больше не обсуждали. Никита признался, что из-за завала в делах чуть не пропустил день рождения, а завтра работы предстоит еще больше. Я поклялась, что сообщу «родителям» о его визите и сама отправила высыпаться домой.
Это был единственный раз, когда я ему солгала. Больше всего на свете хотелось, чтобы Никита остался, еще хоть несколько минут побыл со мной. Маленькая девочка внутри меня хныкала и грозила расплакаться. Но вслух я уверяла, что скоро сама вернусь к гостям и вообще, хватит тратить время.
Наверное, зря.
Наверное, можно было пойти на поводу у желаний… в честь праздника!
Пусть бы сейчас в городе оказалось двое таких — зевающий и сонных. Возможно, это пахло эгоизмом — сил разбираться с собой не было. Но нас связывало бы хоть что-то.
Искушение было сильным. Гораздо сильнее, чем желание сбежать из ресторана. Однако, я не рискнула переступить через вбитые в голову правила. Совсем осмелев, вытолкала Никиту за дверь. А сама еще полчаса простояла на балконе, и ночью так и не смогла уснуть.
Все же не просто дура, а дура клиническая.
После третьей пары и забытого в аудитории ноутбука такой диагноз можно было смело писать в медицинской карте. Заслужила! А после четвертой и упавшего телефона — выписывать мне лекарства и назначать лечение.
Спасла, как обычно, Наташа. Словно буксир, она вывела меня из аудитории. Аккуратно сложила в сумку вещи. И, глянув на слипающиеся глаза, побежала за очередным стаканчиком кофе. Быстро, расталкивая других, как позволяла себе на всем нашем потоке только она.
К сожалению, сама я никуда сбежать не успела.
— Какие люди и без охраны? — раздалось за спиной, только направилась вслед за подругой.
— У кого-то вчера был день рождения? — голос звучал уже совсем близко. — Салют половина Питера видела. Хорошо отпраздновала, принцесса?
Я не хотела оборачиваться, не планировала ни с кем разговаривать, но впереди вдруг выросла стена из брюк, толстовки и огромных мышц. А в голосе позади появились насмешливые нотки:
— Все еще думаешь, что укушу?
Я даже пикнуть не успела, как сумка оказалась в чужих руках и меня саму развернули на сто восемьдесят градусов.
— Ну, привет, дерзкая девчонка. Скучала без меня?
Исполнившая свою задачу, «живая стена» мгновенно исчезла из зоны видимости, а обладатель веселого голоса расплылся в улыбке. Уже второй раз за эту неделю и, не помню какой, за последние три месяца.
— Леша, привет. Если хотел поздравить, то спасибо. Но можно я уже пойду? Там Наташа кофе берет. Мне нужно.
В сериале под названием «Отшей капитана волейбольной команды» это была уже не первая серия, но сегодня сил на словесный спарринг совсем не осталось.
— Кофе я тоже могу организовать. Самый лучший. Но ты ведь не возьмешь.
На лице Алексея Панина, третьекурсника и главной девичьей мечты нашего факультета, мелькнуло разочарование. В считанные секунды расстояние между мной и Лешей сократилось до неприличного.
— Уверена, девчонки в очередь выстроятся за твоим кофе. — Попятилась я как рак. — Даже объявление вешать не понадобится. Только шепнуть одной или двум болельщицам.
— А если я только тебя хочу угостить? И не здесь.
Синие глаза уставились на меня из-под длинных черных ресниц, а сильные руки попытались сгрести в охапку.
— Я уже говорила. Нет. Ответ прежний.
Проходящие мимо девчонки стрельнули по нам ревнивыми взглядами. Фыркнув, что-то сказали. А с трудом сдержала зевоту.
— Как насчет того, чтобы сбежать от твоих важных стариков и отпраздновать день рождения еще раз. На озере. В приятной компании? Обещаю, я тебя не трону… если сама не попросишь.
Будто никакого «нет» и не звучало, Панин снова стал теснить меня своей грудью к стене и пытаться прикоснуться.
— Ну что ж ты такая дикая, принцесса? Уже совершеннолетняя, а как маленькая. — Распускал руки, словно имел право.
Чтобы не позволить коснуться, мне пришлось вспомнить все, чему научилась когда-то в детдоме. Панин пытался словить меня, но я уворачивалась. Старался дернуть на себя, но я отталкивала его наглые руки, будто и не дремала до этого все четыре пары.
Ума не приложу, сколько бы мы еще плясали эти дурацкие танцы, но когда Леша в очередной раз попытался пригвоздить меня к стене, рядом с нами раздался командный голос Наташи.
— Панин, ты с дуба рухнул?! Это что ты здесь такое устроил?!
Кричать Наташа училась в ночных клубах с четырнадцати лет. Там перекрикивала и ди-джеев, и музыку. Сейчас получилось не тише.
Дрессированный Панин отшатнулся как от команды своего тренера. И только, проморгавшись, смог, наконец, произнести:
— Наташ, ты можешь хоть раз пройти мимо? Исчезнуть?!
— Я тебе Каспер что ли, исчезать?
Ловким движением, подруга сунула мне стаканчик кофе, а сама молча протянула руку за моей сумкой.
— Тебя вообще кто просил вмешиваться? Что ты здесь забыла? — Леша даже не пытался скрыть раздражение.
— Сам давно у декана на ковре был? Отправить на промывание мозга?
— Отправлять будешь охранников своего папочки. Это они тебе в попу дуют и на задних лапках вокруг пляшут, а не я.
— Так Леркины тоже могут сплясать. Зубов не соберешь.
— А ты, смотрю, страх потеряла совсем. Угрожаешь?
Эти двое так вошли в раж, что, казалось, забыли и обо мне, и о том, где находятся.
— Я не угрожаю. Я прямо говорю. Береги, Леха, зубы! Диплом стоматолога челюсть не лечит.
— Кто бы тебя саму полечил?! Чтобы в чужие дела нос свой не совала.
Градус накала в считанные секунды перешел от легкой перепалки до угроз.
— Ах ты…
— Да я…
Живая стена, которая совсем недавно преградила мне путь, снова выросла на горизонте. А справа, не менее высокий и мощный, материализовался один из охранников Наташи.
Если бы не сумасшедшая сонливость, я бы уже сама бросилась разнимать спорщиков. Только вызова в деканат нам всем вместе не хватало! Но Панин и подруга перекинулись парочкой комплиментов… довели до точки кипения каждый свою «группу поддержки». А потом разошлись.
Сами.
Без посредников.
Будто качественно отвели души.
— Лешку ты, кстати, зря отшиваешь, — уже в машине ни с того ни с сего призналась Наташа.