— Я вернулся не только из— за… ну, из— за беременности, я хочу тебя.
Рука Адама скользнула мне на талию, и я расслабилась в его прикосновениях, пока он говорил.
— Люси. — Мои внутренности превращались в полную кашу каждый раз, когда он произносил мое имя этими губами, и я немного ненавидела его за это. Совсем чуть— чуть, правда.
— Для меня это не имеет значения. Беременна или нет. Я только рад, потому что теперь ты не будешь часами беспокоиться о том, чтобы закончить, как женщины твоей прекрасной семьи. А также… — Он сделал паузу и бросил быстрый взгляд на очень тихого Джеймсона, чтобы придать его словам немного больше силы, как я догадался. — И ты заслуживаешь лучшего. Ты не заслуживаешь паники из— за чего— то подобного в одиночку. Ты не заслуживаешь быть одна. Ты заслуживаешь гораздо лучшего.
С этими словами он наклонился и схватил меня за губы. Прямо перед Джеймсоном. Я не думаю, что это было сделано для того, чтобы заставить его ревновать, но, может быть, это было важно? Что, черт возьми, я знала? Его губы были на моих, и этого было достаточно.
Я не думаю, что он думал об этом как о том, чтобы заявить о своих правах, но как бы мягко это ни начиналось — мягкое, интимное утешение, может быть, — когда это закончилось, это было таким же собственническим, как и любой из его других умопомрачительных поцелуев, осмелюсь ли я сказать, почти такой же собственнический, как те, что он дал мне, когда был внутри меня, занятый тем, чтобы заставить меня чувствовать, что я иду по облакам? Его голос был хриплым и дымным, он продолжил
— Я должен встретиться со своим адвокатом. Он звонит мне уже час. Мне нужно посмотреть, если что— то не так.
Все еще в бреду от его поцелуя, я кивнула.
— Будь готова к восьми. Мы пойдем ужинать и поговорим, хорошо?
О чем говорить, я понятия не имела.
— Я… — я прочистила горло. — На самом деле, нам есть что отпраздновать, поэтому мы использовали имя Джейсона и заказали напитки и ужин. Это довольно большое дело.
— Меня пригласили?
— Изменится ли что— нибудь, если скажу, что нет?
— Нет.
Я закатила глаза, но, думаю, он заметил, как дернулись мои губы.
— Тогда, значит, ты тоже можешь прийти.
Он еще раз поцеловал меня в щеку, прямо в край губы, и мое сердце снова заволновалось.
— Тогда мы пойдем домой после ужина. Разговаривать.
— Дома, да? — тихо сказала я с намеком на улыбку.
Он сказал то же самое в тот вечер, когда он подвез меня после катастрофы с Джейком Каллумом. Он кивнул и погладил мою скулу.
Не зная, что я хотела сказать, я встретилась с ним взглядом и призналась
— Мне не нравится это говорить, но прямо сейчас ты получишь от меня сорок девять, Адам Коннор.
И теперь, помимо всего прочего, я должна была возненавидеть его за то, что однажды он заставил меня почувствовать, что он может стать моим домом.
— Мне нравится сорок девять. Это хорошая цифра.
Когда Адам бросил еще один взгляд на Джеймсона и ушел, я знала, что я полностью облажалась. Всего лишь простым поцелуем ему удалось заставить меня забыть, что мы не одни в комнате, что мой бывший смотрит на нас с самым ужасным, убитым горем выражением лица.
— Когда это случилось, Люси? — спросил он в тишине.
Врать не было смысла.
— Я не уверена. Пять минут назад? Месяц назад?
Он отошел от меня и сел на диван. Чувствуя себя неловко, я сделала то же самое и села напротив него.
— Значит, ты не беременна.
— Нет. — Трудно было понять, о чем он думает.
Он сцепил руки и наклонился вперед, упершись локтями в бедра. Бросив на меня быстрый взгляд, он вздохнул и признался:
— Знаешь, я хотел, чтобы ты поехала со мной. Прежде чем уйти, я подумал о тысяче способов спросить тебя, о тысяче способов, которые были бы правильными, чтобы спросить тебя, где бы ты в конечном итоге сказал: «Да, Джеймсон». Я хочу с тобой». Но я полагал, что ты никогда этого не скажешь. Ты бы никогда не рискнула так сильно. Ведь ты месяцами отказывалась спать со мной в одной постели; как ты вообще могла подумать о том, чтобы уехать со мной? И тогда я подумал, может быть, не должно быть так сложно задать такой простой вопрос. Может быть, если бы это было правильно, если бы ты захотела пойти со мной, ты бы сказала что— нибудь, когда услышала о предложении о работе. Но ты никогда этого не делала. Поэтому я уехал
— Значит, ты уехал, — повторила я его слова, когда стало очевидно, что он не собирается продолжать. Может быть, он ждал, что я подтвержу его подозрения. Я не могла этого сделать. Хотя я знала, что это заставило бы его чувствовать себя лучше в своих решениях, я не могла — не хотела лгать ему. — Если бы ты попросил, я бы пошла с тобой, Джеймсон. — Я грустно улыбнулась ему. — Но, может быть, ты прав. Если бы тебе было так трудно просить меня идти, если бы ты сомневался в моих чувствах, в чувствах, которые, как ты знал, мне трудно признать, то все равно бы ничего не вышло.
— Я плохо справился, когда узнал, что ты беременна.
— Нет, ты этого не сделал.
Он кивнул и выглянул. Куда исчезли Оливия и Джейсон?
Потом он улыбнулся и поднялся.
— Я не уверен, мне грустно, что нет ребенка, или я чувствую облегчение.
Я тоже встала.
— Возможно, это прозвучит бессердечно, но я чувствую облегчение.
Он выглядел удивленным моими словами.
— Никто из нас не готов быть родителем, Джеймсон. Я даже не уверена, что когда— нибудь буду им.
Мы долго молчали, затем Джеймсон издал безрадостный смешок и потер шею.
— Какой беспорядок. Какой чертов беспорядок. Я подумал, что если ты решишь родить ребенка, я смогу уговорить тебя поехать со мной в Питтсбург. Я подумал, что это знак, что я должен попытаться спросить тебя еще раз… не то чтобы в первый раз я справился на ура. Вот почему я пришел сюда, и мало того, что у тебя нет ребенка, ты еще и встречаешься с ним.
— Я не встречаюсь, — ощетинилась я.
— Что это было за маленькое представление, которое я тогда смотрел? Он указал на дверь.
Я нахмурилась.
— Это не так. — Но было ли это? На что именно я согласилась? Чего он хотел? Спать в одной постели? Потому что даже это было для меня большим делом. Свидание? Мог ли он вообще встречаться? Быть замеченным на публике со мной? Секс? Что значит «Тогда ты моя»? И ты могла бы даже встречаться с кинозвездой? Как?
— Понятно, — пробормотал Джеймсон, и я вспомнила, что я не одна.
Подойдя ко мне, он положил руку мне на плечо, не сводя с меня глаз. Именно тогда я почувствовала поток эмоций, что— то, что я могла вспомнить.
