— Моя мама? Ты все еще разговариваешь с ней?
Она выпустила немного дыма, и я поймал себя на том, что пытаюсь определить когда все начало идти так неправильно для нас. Было ли это когда— либо правильным?
— Она сказала, что ты не отвечаешь на ее звонки. Это… это тоже влияет на них. Они не хотят, чтобы фамилия упоминалась вместе с чем— то подобным.
— Они забыли, что мы больше не семья?
Она резкими движениями засунула сигарету в пепельницу и взяла еще одну, когда она склонила голову на меня.
— Разве я не мама Эйдена, Адам? Разве это не делает меня твоей семьей навсегда? И ты можешь с ними не разговаривать, но я все равно считаю их своей семьей.
Конечно, она так считала. Она как раз подходила им.
Я сжал кулаки и повернулся лицом к окнам, выходившим на небольшой задний двор.
— Я тоже так думал. Нил думает, что единственная причина, по которой они не упомянули с кем ты на видео, потому что его лицо было отрезано. Судя по кадрам, которые они выкладывают, не похоже, что у них лучший ракурс, и мы можем это использовать. Мы можем опубликовать заявление или попросить Нила взять у нас интервью по этому поводу или кого— то еще, если ты хочешь. Он считает, что лучший способ сделать это — сказать, что это было снято без нашего ведома, и мы ничего об этом не знали.
— Извини? Что ты имеешь в виду без нашего ведома?
— Мы должны сказать, что это видео о нас. Дата совпадает. Единственная причина, по которой все так одержимы этим, в том, что они думают, что я тебе изменяла и что я стала причиной того, что наш брак распался. Если мы скажем им, что это ты, все потеряют интерес. Ты приехал сюда сегодня вечером… — Она показала на улицу с сигаретой между пальцами. — То, что они сделали снимок, когда ты приехал, это поможет. Ведь если бы я изменила тебе, ты бы не приехал.
— Но я здесь не поэтому, не так ли?
Она глубоко затянулась сигаретой и дунула в потолок.
— Нет, это не так. И, как я сказала тебе по телефону, я не хочу делать заявление об Эйдене, но если ты не поможешь мне спасти мою карьеру, я сделаю именно это. После развода это все, что у меня осталось, Адам. Если бы ты не подал заявление на опекунство, возможно, все бы просто заглохло, но все вернулось к лучшему. Я не могу позволить секс— видео все испортить.
Мы смотрели друг на друга в тишине, которая последовала за ее словами.
Я заставил себя улыбнуться и зааплодировал ее выступлению.
— А когда ты бросишь нас под автобус, ты добавишь, что это была твоя идея с самого начала?
Она улыбнулась, напряжение исчезло с ее лица, и она стала мягкой и милой.
— Конечно. Ведь ты не хотел его. Я была той, кто должен был уговорить тебя на это. Ты с этим не поспоришь, не так ли?
— Что случилось, Аделина? Что с тобой случилось? — я уже спрашивал с отвращением.
Потушив сигарету, она подошла ко мне.
— Я люблю его. Я люблю его, Адам. Пожалуйста, не заставляй меня причинять ему боль. Ничто не закончилось тем, чего я хотела, но я сделала все, что могла. Я сделала все, что могла, как твоя жена, и я не заслуживаю этого. Все, о чем я прошу, это твоя помощь. Больше ничего. Мы можем действовать так, как будто мы думаем о том, чтобы снова быть вместе. Мы притворимся, будто это снова свело нас вместе, и когда ситуация снова уляжется и я начну регулярно сниматься, я отдам тебе единоличную опеку…
Дверь в ее гостиную с грохотом распахнулась, и нас обоих встряхнуло.
— Дэн, что…
— Нам нужно уйти. Нам нужно уходить прямо сейчас.
Глава 26
Люси
Лежа рядом с Эйденом, когда он спал, мои собственные глаза начали закрываться, пока я ждала Адама. Я не была точно уверена, закончим ли мы разговор о нас, когда он вернется, и, откровенно говоря, я была, вероятно, последним, о чем он думал, но тем не менее, я знала, что буду чувствовать себя намного лучше, когда он вернется.
Эйден заснул через десять минут после того, как мы построили наш импровизированный форт, который был достаточно большим только для нас двоих. Он прижался ближе ко мне во сне, и я улыбнулась ему сверху вниз. Он был идеальным ребенком.
— Ты умеешь хранить секреты, Люси? — спросил он меня за несколько мгновений до того, как он заснул.
— Конечно. Я люблю секреты. Скажи— ка.
Он отвернулся от телевизора и поиграл штанами от пижамы.
— Я плакал сегодня.
— Что случилось? — Я прошептала в ответ так же тихо, как и он.
Он поднял глаза, чтобы встретиться с моими, его пальцы все еще скручивали и тянули ткань.
— Но ты не можешь сказать моему отцу. Хорошо?
Кивнув, я подождала, пока он продолжит.
— Моя мама говорила по телефону сегодня, и она плакала, поэтому я подумал, что могу обнять ее и сделать все хорошо, как я сделал с тобой, когда ты плакала из— за Короля Льва, но когда я попытался привлечь ее внимание, она закричала на меня и сказала мне, чтобы я шел обратно в мою комнату. Моя няня бросилась за мной и сказала, что моя мама просто грустит и не хотела на меня кричать, но я все равно немного поплакал, потому что не хочу, чтобы она грустила. Я просто хотел обнять ее.
Сука!
— Я уверена, что она не собиралась кричать на тебя, Эйден. Думаю, сегодня у нее был плохой день, поэтому твой отец ушел, чтобы помочь ей. Она будет в порядке.
— Я знаю, — пробормотал он. — Но это все равно заставило меня плакать. Я всегда скучаю по папе, когда она кричит на меня, потому что она никогда не кричит, когда папа рядом.
Я пыталась найти, что сказать, но ничего не вышло.
Дерьмо.
— Люблю тебя, Люси, — пробормотал Эйден, уже закрыв глаза.
Мое сердце растаяло в груди, и я тайно замышляла, как убить эту суку. Может, тяжелая камера могла упасть ей на лицо? Это было бы весело. Кто станет кричать на ребенка, когда он предложит обнять тебя, чтобы тебе стало лучше? Кто в гребаном мире?
— Я тоже люблю тебя, маленький человек, — пробормотала я в ответ и слегка поцеловала его в щеку.
Я почувствовала, как мои глаза начали медленно закрываться, так что я придвинулась удобнее, не будя Эйдена.
Я не была уверена, прошло ли это несколько секунд или минут, но что— то разбудило меня. Сонная и не совсем уверенная в том, что происходит, я огляделась и прислушалась, чтобы убедиться, что то, что я слышала, было Адамом.
Дверь не открылась. Звука машины не было. Адама не было.
Я выключила звук телевизора, прежде чем закрыла глаза, но света от фильма было достаточно, чтобы я могла ясно видеть вокруг.
Когда это странное чувство не исчезло, я протерла глаза и медленно села.
