В молельный дом пустили не всех. Настя и вторая сестра Шуры, Евгения, остались дожидаться у забора из зелёного профнастила – отступили от исконной, истинно христианской веры, значит, им там больше не рады, как и многим другим, таким же отступившим.
Когда, наконец, вышли на улицу, Игнат всерьёз почувствовал благодать. Свежий воздух, дуновение прохладного ветерка, принёсший прелый аромат тайги, запах реки, птичий гомон, неизменная перебранка дворняжек, гогот гусей, людские разговоры, любопытные шепотки за спиной – благо давало.
Через полчаса Игнат снял самый сомнительный наряд в своей жизни, включая все карнавальные костюмы на Новый год и Хэллоуин в школе, переоделся в обычный костюм, а галстук раздраженно сунул в карман. Шура скажет – наденет, а так – увольте, ролевиком он сегодня побыл.
Шуру тоже переодели, Игнат заранее озвучил желание, чтобы на гражданской церемонии невеста была в обычном наряде: пусть хоть в шортах явится, только не в повойнике – уж там-то представление устраивать ни к чему. Родительское благословение получено, чин брачного молитвословия совершён, традиции, обычаи соблюдены, родственники с двух сторон уважены, можно и о молодожёнах подумать.
Шорты Шура проигнорировала. На ней было светло-зеленое платье из полупрозрачного шифона до середины икр, с длинным рукавами, заканчивающимися тонкими рюшами на резинке. Нижний слой платья в виде сорочки скрывал тело от груди до колен. Короткая фата, закреплённая на том, что сейчас называют кокошником – Шурино творение, – и лодочки на высоком каблуке. В ушах красовались подаренные Игнатом серьги, на среднем пальце кольцо в комплекте.
Скромный образ, который буквально вышиб Игнату мозги, и если бы не толпа зевак и необходимость получить заветное свидетельство о браке, затолкал бы невесту в автомобиль и умчался выполнять супружеский долг на белых простынях домика для новобрачных.
Он честно намеревался после слов: «Жених может поцеловать невесту» чинно притронуться к губам невесты, только губы сами накрыли жадным, коротким поцелуем, встретив лишь судорожный вздох в ответ.
Празднование, несмотря на запрет скверны*, проводили в банкетном зале на знакомой базе отдыха. Столы ломились от угощений. Детей развлекали аниматоры, молодёжь отделилась от тех, кто постарше, и отправилась в беседки – у неё свой праздник.
Отец довольно поглядывал на образумившегося сына, мать то и дело вытирала слёзы, двойняшки с Машей время от времени прибегали посмотреть на жениха с невестой, восторженно визжали, глупо хихикали и снова отправлялись по своим надобностям. На базе хватало развлечений, сидеть с взрослыми, чинно поедая салаты и горячее, желания у них не возникало. Сёстры Шуры с семьями стола не покидали, быстро нашли общий язык с Калугиными, делились воспоминаниями, впечатлениями, номерами телефонов – всё-таки теперь родня.
Александр Ермолин в наглаженной белой рубашке устроился поодаль ото всех, в самом углу стола. Ел то, что можно взять рукой – отварной картофель, мясные, сырные нарезки, – посуду банкетного зала отодвинул, ограничился расправленной салфеткой, к алкоголю не притрагивался.
Братья же Калугины веселились вовсю, то и дело выкрикивая: «Горько!», тогда Игнату приходилось вставать, целовать невесту в губы, чувствуя всё тот же вздох и ноль отзыва.
Игнат пододвинул фужер с шампанским Шуре, показывая глазами, что если она выпьет, греха не будет. Не остановится планета от того, что невеста пригубит алкоголь на собственной свадьбе, вот если он не почувствует никакого, даже малейшего ответа – взорвётся к бесам, чертям и всем матерям.
– Выпей, расслабишься, – тихо проговорил он.
– Пьяной стану, – насупилась Шура.
– Немного хмельная невеста – это хорошо, – подмигнул Игнат, поднося фужер к губам невесты.
Не успела пригубить, как раздалось очередное хмельное «горько!» На этот раз надрывался Николай, его крик подхватил Олег, затем трезвый Михаил. Игнат встал, подал руку невесте, обхватил тонкую талию, придвинул к себе ближе, развернулся к столу спиной, пряча Шуру, притронулся легонько к губам, прислушиваясь к сладкому дыханию.
Шура приоткрыла губы, позволила огладить по очереди, несмело впустила, замерла на мгновение, ответила наконец-то на нарочито неспешные движения. Игнат на секунду потерялся в ощущениях, пока мысли складывались в стройный, всё объясняющий ряд.
– Пойдём, подышим, – шепнул он, прервав поцелуй.
Не дожидаясь согласия, повёл за руку на улицу, не забыв захватить шампанское. Похоже, выпить всё-таки не помешает – не невесте, так ему.
У живописной беседки в тени деревьев остановился, осторожно поставил бутыль с фужером на деревянный настил. Посмотрел внимательно на зардевшуюся Шуру, скользнул рукой под фату, запутав пальцы в волосах – хорошо, что причёску делать не стала, ограничилась распущенными прядями, с её-то копной смотрелось бесподобно, – надавил на затылок, вынуждая приблизиться. Поцеловал сначала медленно, подчеркнуто неспешно, давая подстроиться под себя. ytvyjuj погодя бесцеремонно углубил поцелуй, вдавливая губы в губы с алчностью, граничащей с похотью, ответить Шура не успевала, похоже, попросту не умела. Безумие какое-то!
– Шура, ты девственница? – спросил он в лоб, резко оторвавшись от желанных до чёрных мушек в глазах губ.
– Да, – выпалила Шура. – Вот, – добавила она зачем-то.
– И не целовалась раньше? Ни с кем?
– Нет, – покачала юная жена головой.
У Калугина появились серьёзные вопросы к вселенной, которая вздумала вывалить мешок подарков на его голову. Спасибо, конечно, но… вообще-то, он планировал брачную ночь, а не новогоднюю, с мешком сюрпризов!
– Иди сюда. – Игнат сел на скамейку в беседку, усадил на колени Шуру, обнял, вздохнул, пытаясь понять, повезло ему или не очень, улыбнулся и продолжил: – Надо было мне сказать. Разве таким должен быть первый поцелуй девушки?
И поцеловал, поцеловал именно так, как должен целовать мужчина невинную девушку. Нежно, осторожно, выпуская наружу скрытую в ней чувственность, добиваясь взаимности.
_______________________________________
* Скверна – есть из чужой посуды, общаться с чужаками, и так далее.
Глава 11
Шура посмотрела на экран телефона, ещё раз нажала знакомые кнопки, и ещё разок, контрольный. Разочарованно вздохнула, пробежала взглядом телефонную книгу, набрала номер.
– Техническая поддержка, – услышала она на том конце шутливый голос, с толикой подначивания. – Что у вас случилось?
– Всё, – выдохнула Шура. – Оно всё сломалось.
– Шур, что «всё»? – участливо спросил Алексей Калугин, для неё просто Лёша.
Лёша был младше Шуры почти на три года. Сначала из-за роста и силы, а потом сообразительности, прибился к компании ребят постарше, к тем, с кем со школы общалась Шура. Так Лёша Калугин стал приятелем Александры Ермолиной.
