О «потом» старались не думать.
Глава 25
Игнат выбрался из машины, посмотрел на серое небо, вдохнул морозный воздух. Помимо обычного запаха мегаполиса ясно чувствовался аромат снега – острый, щиплющий. Прошёл по знакомой территории, ступая по асфальтированным дорожкам, мимо лавочек.
Быстро и беспрепятственно поднялся на нужный этаж, охранник лишь кивнул, увидев знакомое лицо, зная наверняка, что у посетителя имеется постоянный пропуск.
Зашёл в палату с белой дверью и выбитой цифрой «пять».
– Привет, – засияла та, что сидела на медицинской кровати с поднятым подголовником.
– Привет, – улыбнулся в ответ Игнат.
Невероятное, ни с чем не сравнимое счастье видеть улыбку на осунувшимся личике. Пусть пока на совсем худеньком, однако уже с лёгким румянцем на нежной коже.
– Как дела? – продолжил он, сияя, как солнце в разгар лета.
– А что там, на свободе? – в тон ответила Шура, перекинув косу за спину.
Скольких трудов стоило Игнату сохранить волосы жены. Сначала мыл, потом расчёсывал сантиметр за сантиметром, снизу вверх, кропотливо, долго – потратил на это не один час. Боялся ненароком сделать больно, но не отрезать же такую красоту! Никому не доверил, какими бы профессиональными не были руки. Отчего-то было важно сделать это самому. Шура терпела, ни разу не пожаловалась на неудобства, боль, дискомфорт, иногда улыбалась, словно пыталась подбодрить мужа в его трудах.
– Зима, снегом пахнет.
– Снегом, – вздохнула Шура.
– Хочешь к снегу?
Игнат сел рядом, случайно бросил взгляд на всё ещё включённый экран планшета, который смотрела болящая. Страничка с ювелирными украшениями, видео на стопе. Вот только не покупка интересовала Шуру, а изготовление. Загорелась идеей сильнее прежнего, решила, как наберётся сил, пойти на курсы, раз обстоятельства сложились так, как сложились…
Шура, естественно, узнала о потери беременности. Информацию сгладили, детали опустили, но скрывать совсем нельзя, да и невозможно. И без того проводившая дни в молчании, она закрылась в себе, захлопнулась как ракушка. Смотрела на крашеные стены, в окно невидящим взглядом, прятала перекатывающиеся слёзы в изумрудной зелени глаз.
Игнат тогда много говорил, пытался утешить, но слова отлетали, как теннисные мячи от ракетки одинокого игрока – в никуда. Приехав следующим утром, он застал заплаканную жену с опухшими веками, потрескавшимися губами – следами многочасовых слёз, возможно, истерики, тогда как сил у неё едва хватало на то, чтобы самостоятельно справиться в уборной.
Сиделка наедине сказала, что врачам пришлось дать Шуре дополнительное успокоительное, а ведь её организм и без того был напичкан лекарствами по самую взлохмаченную макушку.
В тот день он проехал пятьсот километров в надежде на удачу, даже скорее на чудо. Вспомнил о молельном доме своего согласия. Возможно, там подскажут нужные слова, помогут Шуре, да и ему тоже – внутри всё переворачивалось от боли, страха, неприятия ситуации, какого-то тупого неверия. Не могло такого произойти с самовлюблённым Игнатом Калугиным – везунчиком по жизни, что в службе, что в любви. Тем более с Шурой! Ей за что?! За его грехи, как сказала Ритка? За несчастных, убитых по лицензии белок? За «блуд»? За то, что жизнь, в общем и целом, то ещё дерьмище?
Наставник встретил настороженно, но другого приёма Игнат и не ожидал, в душе радуясь уже тому, что не выставили за порог. Сухонький мужичок неопределённого возраста – от пятидесяти до семидесяти, с не густой бородой, в серой косоворотке и потёртых джинсах смотрел на пришедшего исподлобья, нахмурившись, сложив руки в замок, однако выслушал.
– От меня-то ты чего хочешь? – выдавил в конце тирады Игната наставник.
– Не знаю, – честно ответил Игнат.
Чего он хотел? Чтобы всего этого не случалось! Любой ценой, какую запросят. Вот только жизнь не фантастический фильм, это – реальность. Не переиграешь, не исправишь, не вернёшь.
– Поехали, – вздохнул наставник. – Павлом меня зовут, Семёновичем. Вези к своей жене.
Игнат, конечно же, отвёз, хоть и не понимал до конца, поможет ли, не сделает ли хуже. Следовал интуиции, пониманию на подкорке, что именно сейчас Шуре необходима твёрдая, понятная ей почва под ногами. Надеяться на психолога? Тому тоже работы хватит, возможно, до конца жизни. Прямо сейчас были хороши все средства. Если Павел этот Семёнович ухудшит ситуацию – выгнать взашей недолго, а если улучшит – цены ему не будет.
Удивительно, но уже после первой беседы с наставником Шура подуспокоилась, правда, из ракушки не выглянула, но взгляд, будто направленный вглубь себя, изменился, сделался спокойней.
Павел Семёнович приезжал ещё три раза, всегда беседовал с подопечной без посторонних глаз. Постепенно в палате номер пять стали появляться иконки. Шура начала чаще молиться, но при этом выглядела спокойней, начала разговаривать с персоналом, сиделкой, мужем, даже делиться планами. Единственное, о чём не говорила ни с кем – о происшествии в торговом центре и выкидыше.
Что ж… Шикарный результат, если посмотреть на ситуацию трезво.
– Сколько я вам должен? – прямо спросил Игнат Павла Семёновича. – Может, чем-то конкретным могу помочь?
Вряд ли наставник не понимал, что имеет дело не с простым рабочим парнем в клетчатой рубашке, с мозолистыми руками, который жил от зарплаты до зарплаты.
– Может и можешь, если искреннее желание имеешь, – пожал плечами наставник. – Крышу бы поправить в молельной избе. А нет – так нет. Не ради выгоды старался.
Он хмыкнул, развернулся на стоптанных пятках старых штиблет и ушёл.
Тогда-то и сказала Шура, что если два года о беременности думать не стоит, то нужно позаботиться о том, что она давно планировала – учёба на ювелира. Выздоровеет окончательно, займётся этим вопросом вплотную, а пока есть онлайн курсы, консультации, вебинары. Игнат во всём поддерживал Шуру. Возможно, это была попытка убежать от ситуации, но ведь не самая плохая попытка.
Вынырнув из нахлынувших воспоминаний, Игнат посмотрел на жену. Она сильно похудела за время болезни, и всё равно оставалась невозможно хорошенькой. Что там – красавицей она была! Даже в больничной одежде – обычном трикотажном халатике с пояском, обхватывающим ставшую нереально тонкую талию, поверх пижамных шорт и майки – Шура смотрелась настоящей красавицей.
– Снега я в Кандалах наелась, – фыркнула она и кивнула в сторону окна: – На улицу бы сходила, прогулялась.
– Обязательно, – пообещал Игнат. – После ужина.
– Угу, – буркнула Шура, недовольно глянула на мужа, тяжело вздохнула.
– Да, да, – расплылся в улыбке Игнат. – Придётся плотно поужинать.
С аппетитом была проблема, просто беда, а есть – необходимо. На комплексе витаминов далеко не уедешь. Клинический психолог, который навещал Шуру время от времени, говорил, что проблема эта временная, всё-таки и сам организм, и психика Александры серьёзно пострадали – потеря аппетита меньшее из зол.
