– Долго будешь топтаться? – недовольно буркнул Пол, когда Элис осторожно перебиралась через выставленные ноги, пытаясь не свалиться всем телом на парня.
– Прости.
– Спи, – он ловко перехватил Элис, усадил в кресло, притянул её голову себе на грудь, прижав одной рукой. Она недовольно повозилась и, как ни странно, уснула.
Проснулась за час до посадки. Пассажиры ходили по салону, пили напитки на своих местах, разговаривали. Пол смотрел фильм, вставив наушники, всё так же обнимая соседку одной рукой. Лишь когда Элис закопошилась, подняла голову, водя растерянным спросонок взглядом, Пол, морщась от дискомфорта, выгнулся и потянулся.
– Америка, встречай нас! – крикнул Пол перед посадкой, его поддержали аплодисментами, которые стихли только для того, чтобы снова громыхнуть, когда колеса лайнера остановили свой бег на взлётно-посадочной полосе.
Элис на секунду растерялась, оказавшись в аэропорту Нью-Йорка – Кеннеди. Объективно привычный Хитроу в Лондоне был самым загруженным аэропортом Европы, мало чем уступал Кеннеди, только в уставших глазах терминал выглядел, как огромный муравейник без конца и края. Хорошо, что с ней находились двадцатисемилетняя Адела Гиббс, не единожды бывавшая в Нью-Йорке, и Пол, не понимающий русского словосочетания «топографический кретинизм» вовсе не по причине языкового барьера. В парне словно был встроен навигатор, волшебным образом он ориентировался на любой, самой незнакомой и непривычной местности. А ничего непривычного в аэропортах не было.
Несколько часов добирались в гостиницу. Элис, хоть и чувствовала себя выспавшейся, ощущала все «прелести» джетлага – ослабленное внимание, раздражительность, общее недомогание. Оставалось надеяться, что работоспособность сильно не снизится. К утру она придёт в себя и сможет играть.
В номере, состоящем из двух небольших комнат с односпальными кроватями, Элис показалось довольно уютно. Кровать, застеленная светлым покрывалом, манила к себе, обещая райское блаженство на ближайшие двенадцать-восемнадцать часов. Адела ушла к себе, напоследок кинув взгляд на Пола. У неё был отдельный номер, выше на несколько этажей. Пол же решил сэкономить, Элис не возражала. Они делили одну квартиру на двоих уже больше года, почему бы не разделить номер?
Они учились на четвёртом курсе академии, летом заканчивали обучение. Остались позади ежегодные конкурсы в Женеве, Лейпциге и Брюсселе, где Пол Бридель лишь немного уступил Элис Эмон. Концерты в составе учащихся Королевской Академии музыки и сольно, пока однажды Артур Бернард Бридель не предложил сыну и Элис попробовать играть дуэтом.
Случилось это на втором конкурсе скрипачей в Женеве, где Артур возглавлял жюри. Они обедали в загородном особняке семейства Бридель. Дом был небольшим – три спальни на втором этаже, вестибюль с кухонной зоной на первом. С верандой, выходящей на небольшой газон и живую изгородь, отделяющую участок от соседского.
Мама Пола, Мария Бридель, приняла Элис как родного человека, на мгновение стало неловко от подобного гостеприимства. Мария, почуяв стеснение гостьи, отвлекла её умелой беседой, и уже к вечеру Элис чувствовала себя как дома и осталась ночевать у гостеприимного семейства. Мария помнила Анну Эмон и была в восторге от того, что сын познакомился с её внучкой. Между делом расспрашивала о семье Элис, отце, брате, дальних родственниках, просила показать фотографии, если это уместно, конечно же.
– Мам, я так решу, что ты собираешься меня женить на Элис, – усмехнулся Павел, именно так называла его мама. В отличие от супруга, она не признавала англоязычное имя сына.
– Вы были бы прекрасной парой, – засмеялась Мария, а с ней Пол и Элис.
– Парой не знаю, а дуэт вышел бы интересный, – задумчиво произнёс Артур. – Вы не хотите попробовать?
Элис Эмон усмехнулась, Пол ей вторил, но они попробовали и… отлично сыгрались. Уже через два месяца состоялся первый концерт, к программе приложил руку сам Роберт Эйбрамсон, а ещё через месяц Адела Гиббс, уроженка Эдинбурга, вышла на начинающий дуэт скрипачей через отца Пола.
И вот, их первое выступление в Нью-Йорке, пока в совместном проекте с другими участниками. Адела утверждала – к лету они отправятся на собственные гастроли, а какие перспективы открываются перед дуэтом после окончания академии!
У них всё было для успеха. Молодость, дерзость, талант, помноженный на двоих, красота. Про новый дуэт часто говорили, расхваливали на все лады, приглашали на престижные выступления, благотворительные аукционы, концерты. В СМИ гадали, пара ли Пол и Элис. Новоявленные фанаты делали ставки, а когда просочилась информация о том, что дуэт делит одну квартиру на двоих – сомнения отпали. Элис Эмон и Пол Бридель были признаны одной из самых красивых и перспективных пар на музыкальном небосклоне мира.
Ни Пол, ни Элис не спешили подтвердить или опровергнуть эту информацию. Происходящее было удобно Элис – она освобождалась от навязчивого внимания не всегда адекватных поклонников, – и Полу, не желающему вступать в долгосрочные отношения после расставания с подругой из Женевы. Что рассказывал сосед своим сексуальным партнёршам, которых приводил домой под покровом ночи, Элис не задумывалась, как и над тем, долго ли совместный обман продержится.
Всё происходило именно так, как и должно произойти. В двенадцать лет Алиса Щербакова была уверена – она станет знаменитостью в мире музыки. Сейчас, почти в двадцать один год, не было никаких сомнений, на пороге Элис Эмон ждала мировая слава, протягивая ей руку.
Глава 31
Пол, как джентльмен, пропустил Элис первой в ванную комнату. Дождался, когда та справится, с терпением супруга со стажем не отвлекал от косметических процедур, и лишь после этого быстро окатился прохладной водой, а через полчаса отправился на прогулку.
– Пойдём? – скорее из вежливости предложил Пол, остановившись в дверях её комнаты.
Элис в блаженстве обняла подушку, одним глазом поглядывая на парня. В свитере, светлой куртке, тёмных джинсах, кроссовках, он выглядел привычно привлекательным. Подстригся, волосы торчали тёмно-русым ёжиком. Серые глаза смотрели с нескончаемым теплом, а улыбка завораживала. Пола нельзя было назвать красивым, но он определённо приковывал взгляд, а когда надевал сценический костюм, и вовсе становился «дьявольски хорош» – словами журналистов. Элис же, к собственному удивлению, удостаивалась эпитетов: «восхитительная», «обворожительная», «умопомрачительная», «прекрасная, как сама весна».
– Нет.
– Как можно прилететь в Нью-Йорк и спать? – вопрошал Пол.
– Завтра посмотрю, после концерта.
– Почти полторы тысячи километров, двадцать миллионов жителей, и ты «посмотришь завтра», – фыркнул Пол и вышел, тихо закрывая за собой дверь.
Элис Эмон осталась одна. Отсвет от рекламного щита пропарывал комнату по диагонали, оставляя след на светлом одеяле, светясь синими и красными надписями на стене. Нужно было закрыть жалюзи и плотные шторы, но Элис таращилась в потолок, борясь с собственными мыслями. Больными, ядовитыми, уничтожающими её изо дня в день, месяц… год.
