Была ли Алиса Щербаковой наивной? Да. Была ли глупой? Нет!
– Всё изменило, – твёрдо ответил Саша, настолько твёрдо, что на секундочку Алиса поверила. – Я не шарил бы взглядом по телам посторонних женщин, потому что ты выбрала жизнь на другом краю земного шара.
– Секс – одна из базовых потребностей организма? Нельзя игнорировать базовые потребности? – Алиса повторила слова Пола, придавая тону ироничности, покрыла непробиваемой коркой цинизма, как насмешка над Богом и миром – си бемоль минор.
– Дело не в моих базовых потребностях, а в том, что твоя основная потребность – музыка.
Музыка – зацепилась Алиса за слово. Единственное, что имеет значение – музыка. Единственно важное, неизменное, незыблемое – это музыка.
В тот вечер она так и не узнала, при каких обстоятельствах встретились Саша и Марьяна. Не знала она и к чему приведёт эта связь. Не ведала своего будущего, будущего Саши и подруги детства.
После непродолжительного разговора, решения расстаться – ведь у каждого свои потребности и своя жизнь, – Саша встал, он опаздывал на самолёт. Его ждал тренерский штаб, бесконечные тренировки и контрактные обязательства. Александр Хокканен не принадлежал себе, даже на льдистый взгляд Саши выкупил права спортивный бренд.
– Будь счастлива, Алиса Щербакова, – сказал Саша, наклонившись лицом к лицу. – Девочка, моя девочка, – беззвучно открывались губы.
– А ты мой, – шепнула Алиса, глядя на затылок Саши, когда он открывал дверь, чтобы закрыть навсегда. Две макушки, говорят – признак редкой удачливости человека.
– Твой, – Саша резко обернулся, посмотрел так, что подкосились ноги, а по позвоночнику пробежали колющие, морозные мурашки. – Всегда твой.
Глава 33
Представление в концертном зале «Аполло» на Манхеттене в районе Гарлем прошёл под овации восторженной публики. Элис не верилось, что всё происходит с ними. Они уже выступали на значимых площадках, но всегда как часть огромного организма – оркестра Королевской академии музыки, – а сегодня, здесь и сейчас, зал взрывался аплодисментами от игры дуэта: Элис Эмон и Пол Бридель.
В концерте принимали участие десятки музыкантов, однако громогласное восхищение вызвал именно их молодой дуэт. Пол, не скрывая эмоций, ликовал, сидя в прокуренной, тесной гримёрке среди таких же участников программы. Кто-то завистливо косился на удачливого коллегу, кто-то дружески хлопал по плечу, несколько девушек крутились рядом, словно нечаянно попадаясь на глаза симпатичного парня. Он подмигивал, а потом устремлял взор на молчаливую Элис.
Внутри клокотало, сердце захлёбывалось, дыхание готово было остановиться, мысли прыгали, как кузнечики на солнечной поляне, внешне же Элис Эмон оставалась спокойной, принимая поздравления с царственной благосклонностью. Сказывалась школа бабушки и Роберта Эйбрамсона.
В дверь заглянула Адела, выхватила взглядом Пола, махнула рукой, давая понять, что ждёт не только его, но и Элис.
– Прекрасно! – похвалила она подопечных. – О вас говорят, информация разлетается со скоростью света. Раньше, чем вы проснётесь – станете знаменитыми. Я уже думаю о гастролях в ближайшее время!
– Необходимо окончить академию, – напомнила Элис. Им осталось осилить половину курса, бросать годы упорного труда ради гастролей – настоящее безумие.
– Настоящая old school, – засмеялся Пол, обхватывая худые плечи партнерши.
Она не успела переодеться, стояла в концертном платье, в котором сама себя узнавала с трудом. Пайеточная чёрная ткань с приглушённым блеском, V-образный вырез, рукава, струящиеся воланами выше локтя, подчёркнутая талия, длина в пол – всё демонстрировало стройность, грацию, выразительность ключиц, а нарочито неброские украшения с бриллиантами – недосягаемость для простых смертных.
У этой Элис Эмон не было ничего общего со спешащей по шумным улицам Лондона другой, одетой в стиле кэжуал, украшенной авторской бижутерией. Та – молодая, открытая для общения, кажущаяся беззаботной и глупой. Эта – богиня, взирающая на мир у её ног с буддийским спокойствием, принимая поклонение как должное.
– Мы должны окончить академию, – повторил Пол. – И нас ждёт Карнеги-холл! – в голосе не было ни капли сомнения, что через год, два или пять их дуэт окажется на сцене Карнеги-холла и будет блистать.
– Прежде, чем отправиться в Карнеги на Седьмое авеню, вас ждёт выступление в Колумбийском университете.
Элис замерла, обжигающая волна ухнула из головы в живот, добежала к пяткам, сделала кульбит и вернулась обратно, заливая щёки болезненным румянцем.
– У вас останется время посмотреть Нью-Йорк, – по-своему поняла Адела. – Через двадцать минут жду у служебного выхода.
О том, что Саша живёт здесь, на континенте, где сейчас находится, дышит, разговаривает, принимает аплодисменты она, Элис помнила каждую милисекунду. Страдай она спасительной амнезией, прохладный воздух декабрьского Нью-Йорка вернул бы воспоминания. И о том, что Колумбийский университет, в котором учится Марьяна, находится в жалких полутора километрах от концертного зала «Аполло» – помнила наверняка. Гугл не утаивал информацию. И всё же изо всех сил надеялась, что избежит встречи с прошлым.
Она изо всех сил старалась верить в притчу о Царе Соломоне. Элис училась в пятом классе, когда бабушка впервые рассказала о кольце с надписями: «Всё проходит», «Пройдёт и это». Была и третья надпись, Соломон прочитал её, будучи древним старцем: «Ничто не проходит».
Элис Эмон шёл двадцать первый год, каждая клетка требовала жизни, отказывалась становиться несчастней день ото дня.
– Не унывай, – Пол дружески обнял Элис.
Он многое знал об истории несостоявшейся любви скрипачки и спортсмена. На самом деле Элис опасалась спросить, что именно ему известно. Год назад, застав совершенно разбитую подругу, он честно пытался успокоить её, рассмешить, поддержать. Обещал всё золото мира, лучших мужчин на её жизненном пути, на крайний случай – свою кандидатуру в качестве утешительного приза.
К ночи потащил на улицу, пробуя спасти старомодную соседку, выдумавшую страдать от несчастной любви. Прогулку начали грандиозно – с Рождественской ярмарки «Саут-Бэнк Центр», выпивали добропорядочный малдвайн, подпевали уличным музыкантам, встретились с приятелями Чинции, лопали уличную еду, – а чем закончили, Элис не помнила по сей день. Только то, что к обеду следующего проснулась в своей постели. В кресле, рядом с кроватью, свернувшись в неудобной позе, храпел Пол, ей же смертельно хотелось пить, средство от головной боли, тошноты и ощущения несчастья, накатившего океанским солитоном.
Впрочем, ничтожно мало шансов, что дуэт встретит Марьяну в Колумбийском университете. Более шести тысяч только учащихся, четырнадцать гектаров площади. Подружка детства никогда не интересовалась классической музыкой и, насколько Элис могла судить по инстраграму Марьяны, не изменила своим вкусам.
