Летом она отправилась домой. Соскучилась по родным людям, несносному Сёмке, хотела обнять бабушку, маму и папу. Пройтись по знакомым с детства улицам, навестить педагогов, друзей, если те будут в городе. Может быть, всего на несколько недель, позже не откажет себе в жарком пляже в блаженном ничегонеделании. Алиса не строила планы – ей шёл девятнадцатый год, она жила взрослой, самостоятельной жизнью.
То утро выдалось тёплым, лучи пронизывали спальню Алисы, растекаясь по постельному белью и телу. Она нежилась, словно кошка, жмурясь от удовольствия, предчувствуя неясное, но наверняка хорошее. Завтрак был изумительный, самый любимый Алисой: яйцо-пашот, тосты с кусочками авокадо, ломтики прозрачной, слабой соли, рыбы, чай с бергамотом.
После она играла для Анны, но больше для себя и мира вокруг. Для петуний, растущих всё в том же порядке, что и на фотографии четырёхлетней давности. Для лаванды, тянущейся в навесных горшках вдоль белой, резной беседки. Для тени, отбрасываемой кустами отцветшей сирени. Соснам, прорезающим рыжими стволами высокое, голубое, словно льдистое небо. Мягкому, окутывающему ветру, обнимающему, как ласковый, настойчивый любовник.
К полудню бабушка, по обыкновению, отправилась спать, а Алиса пошла к озеру, бросив взгляд на высокий забор по соседству. Оттуда доносилась музыка, естественно, не классическая, слышался мужской смех. На секунду она зажмурила глаза и загадала, чтобы открылась калитка, вышел Александр Хокканен, окутывая пронзительно-голубым, как сегодняшнее небо взглядом. Загадала безо всяких примет. Потому что лето, тепло, а ей шёл девятнадцатый год.
Никто калитку не открыл, шум могли издавать родители Саши, гости семьи, кто угодно. Алиса потопталась на дорожке и поспешила к озеру по тропинке вдоль сосен, кустов шиповника и облепихи.
Озеро небольшое, с маленьким островом по центру – пристанищем семейства уток, жёлтыми кувшинками вдоль берега, нависающими над водой ивами и тропинкой, петляющей вдоль покатого, чаще песчаного берега. Каждый закуток – маленький пляж, каждая полянка – потенциальное место для отдыха.
Посёлок маленький, закутки и полянки негласно поделены бабушками, молодыми мамами и нянями с малышами. Дети постарше ходили в гости к приятелям, но никогда одни на озеро. Главы семейств долго не рассиживались – если вдруг решали сменить воду бассейна на озёрную, торфяную, то искупавшись, спешили в благоустроенные, просторные дворы.
Плавала Алиса плохо, а окунуться хотела. В пятистах метрах от дома установили мостки, уходящие далеко в озеро, в глубину. Рядом покатый, песчаный, всегда чистый вход в воду. Вода оказалась теплее, чем ожидалось, Алиса с наслаждением зашла по пояс, опустилась по плечи и поплыла вдоль берега, стараясь не заплывать на глубину. Порой расслаблялась, зависала, переворачивалась на спину, жмурилась на солнце и радовалась чему-то…
Чему? Какая разница. Она впитывала счастье, концентрируя на кончиках натруженных пальцев, а в голове кружились, лились звуки, захватывали и отправляли ввысь, выше голубого неба и устроившихся на нём ватных облаков.
Из нирваны вывел бесцеремонный шлепок по воде. Кое-как всплеснув руками, она судорожно нашла дно и уставилась на выходящего на берег мужчину. Окидывала взглядом знакомую дорожку волос на затылке, размах плеч, узкую талию, упругие ягодицы – фетиш многих поклонниц, – длинные ноги, небольшое родимое пятно у локтя и недавно появившуюся татуировку вокруг верхней трети плеча.
– Прости, напугал? – Алиса стояла, открыв рот, не веря себе. Хотелось ущипнуть себя или укусить кончик языка, чтобы наверняка.
Александр Хокканен во всей своей красоте, сводящий тысячи женщин с ума. Голубые глаза внимательно смотрели на застывшую Алису, скользили колкими льдинками по телу Алисы. По пышным тёмно-русым волосам, собранным в высокий хвост, чтобы не мочить в озере, по торчащим ключицам, обогнули ледяным взглядом лямки купальника, остановились на груди, обдав каждую холодом и жаром одновременно, скользнули ниже, фиксируясь на подрагивающем пупке, лобке, бесцеремонно забираясь под ткань плавок.
– Нет, я сама виновата, задумалась, – наконец отмерла Алиса.
– Да, погода располагает к… подумать, – она невольно вздрогнула от стремительного взгляда на собственные губы.
– У вас… тебя, отпуск, каникулы?
– Мы знакомы?
– Почти.
– Ну… да… – Александр будто смутился, но мгновенно взял себя в руки. – Небольшой отпуск перед чередой интенсивных тренировок.
– Ясно, – Алиса быстро протёрлась полотенцем и надела сарафан. Кусочек ткани едва прикрывал середину бедра, оставляя открытой спину, но хотя бы скрывал грудь.
Не так уж и сильно изменилась Алиса Щербакова с памятной встречи. Она подросла, совсем немного округлилась – в последний год спала детская припухлость на лице, – но по-прежнему была худой и невысокой. В обычное время Элис Эмон не задумывалась о собственной привлекательности в глазах мужчин. За ней пытались ухаживать, считали интересной, даже красивой, если верить Чинции Тедеско – удивительно изящной. Сама же Элис интересовалась собственной фигурой лишь в магазине, при обновлении гардероба.
Да, грудь у неё небольшая, зато она запросто ходит без бюстгальтера – в отличие от той же Чинции, в двадцать два года задумывающейся об операции по уменьшению груди, – и ноги стройные. Чинция сравнивала Элис со струной – тонкая-тонкая, натянутая. Щиколотки и запястья, талия и шея – всё филигранной, тонкой выточки. Сама же Элис к столь восторженным отзывам подруги относилась с тёплой иронией. Чинция с таким же восхищением могла описывать пиццу в родном городке на юге Италии, к концу речи у собеседников возникало желание не только съесть, но и жениться на тонком тесте.
Сейчас, под леденящим взглядом Александра Хокканена Алиса чувствовала неловкость, стеснение, желание скрыться от оценивающего взгляда, настолько мужского, абсолютно непривычного, что выбивало дух.
Глава 4
– Вот где я тебя встречал! – вдруг воскликнул Александр. – А я мучаюсь – где видел, когда? Теперь знаю, от чьей скрипки я просыпаюсь по утрам.
– Прости.
– Мне нравится, – успокоил он. – Ты очень изменилась, Алиса Щербакова… Сколько тебе лет? Или женщинам такие вопросы не задают?
– Восемнадцать, зимой будет девятнадцать, – Алиса пожала плечами, не совсем понимая к чему нелепый вопрос.
– Совсем большая, – льдистый взгляд прокатился по лицу Алисы, ухнул к коленям, тягуче вернулся обратно. – Слушай, ты надолго приехала?
– У меня каникулы, могу завтра уехать, а могу через месяц.
– Понятно. Заходи в гости, – он кивнул на свою калитку. – Скучно, наверное, с бабушкой и младшим братом?
– Бывает, – не стала лукавить Алиса.
– Часам к семи.
– Неудобно.
– Перестань, будет только мой друг и его девушка.
Алиса согласилась. И даже прихорошилась к семи вечера. Юркнула в калитку под недовольным взглядом бабушки. Вычурного не надевала, ни к чему, ни ситуация не располагает, ни компания. Платье с запахом до середины бедра, держащимся на широком поясе в два обхвата, подчёркивающее сильные места Алисы. Ноги и талию, а объём груди прибавлял удачный бюстгальтер.
